Произвольное умолчание в мейнстримных СМИ не может считаться правом публициста на «художественное видение». Публицист — не художник, история — не tabula rasa, а точная наука, а масс-медиа — не лужайка для случки, а поле мирового сражения. И произвольное умолчание, и намеренное искажение смыслов — это информационно-психологическая операция, а не просто враньё в интересах меньшинства, имеющего глобальное лобби в силу соответствия мальтузианским сверхзадачам.
Цель названной выше операции — не просто возвысить «историческую роль» гомосексуалов, а заслонить смысловым суррогатом реальные исторические смыслы. И прежде всего — ту притягательную силу советской модели, которая увлекала людей разных цивилизаций и рас, которая мобилизовала освободительные армии и партизанские отряды, подняла огромный Китай из общества, где встречались архаические ритуалы родовой мести, в передовую цивилизацию, обеспечила ядерный паритет, построила на долгие годы геополитический щит, предотвратила войны и бедствия на нашей территории вплоть до поздней перестройки. До того периода, когда на сцену вышли короеды истории и осквернители святынь, когда прежде сдерживавшие свои импульсы извращенцы растормозились и пошли убивать ради оргазма.
Публицистический изыск можно и должно отличать от намеренной лжи, а обыкновенную намеренную ложь — от подмены понятий. А среди разновидностей подмены понятий должно различать те, которые прощать нельзя.
Средства общения следует отличать от средств влияния на массовое сознание, а в последних выводить моль — дустом. Это нормальная защитная деятельность, как деятельность иммунной системы в биологическом организме. Чужое должно распознаваться и отторгаться.
Говорить о психозах надо, и доступным языком. Но языком профессиональным и ответственным — ив клиническом, и в общественном смысле.
Пророки и святые, которыми движет мотив спасения, формируют и отстаивают системы ценностей народов и цивилизаций, создают смыслы для несчётных поколений, возвышают человека над прочими биологическими созданиями.
Основатели сект, которыми движет в лучшем случае эндогенный бред величия, подменяют смыслы и понятия иногда до противоположных, крошат и дробят цивилизации, страны и общины, и если им удаётся, за их спинами легко обнаруживается рука неверующего хозяина.
Есть разница?
Врач-ординатор Виктор Хрисанфович Кандинский воспроизводил на бумаге собственные переживания, чтобы внести вклад в отечественную и мировую науку, ещё не знающую средств лечения. Он отделил себя от болезни не только для спасения своего духа, но и для понимания психозов множеством коллег: доступно описать психические автоматизмы может только тот, кто это пережил сам. Он вёл себя так же, как инфекционисты того времени, испытывавшие вакцины на себе.
Профессор Зигмунд Фрейд отделил от своего горячо любимого «Я» один симптом, обсосал, обслюнявил и развернул в теорию. Облегчившись и без труда найдя заинтересованных патронов, он заставил множество способных и мыслящих людей копаться в самих себе неделями, месяцами, десятками лет. Личные неврозы он сделал семейными, а неврозоподобные переживания вялотекущих эндогенных больных усугубил, извратил, загнал в замкнутые круги, убил на корню их замыслы, заставил их вдохновение рождать уродов.
Есть разница?
Неизвестно, переносил ли Сталин эндогенное, спонтанное ощущение преследования. Если будут найдены убедительные доказательства того, что периодически или эпизодически он от него страдал, то его масштаб личности от этого только возрастёт: значит, он преодолевал не только внешние, но и внутренние разрушительные импульсы. И несмотря на них, генерировал целеполагание, преодолевавшее энтропию на половине земного шара.
А Горбачёв шёл на поводу у внутренних разрушительных импульсов. Мало того, поддавался на все соблазны, паразитирующие на этих импульсах.
Есть разница? Издержки подстёгнутой им энтропии легли на миллионы граждан России и Евразии. И на граждан опекавшихся СССР развивающихся стран, опущенных обратно в дикарство.
Это тот душевнобольной, которого следовало остановить. В Китае так сделали с генсеком Чжао Цзыяном, и страна остановилась над бездной.
Душевная болезнь — ниспосланное испытание, с которым каждый человек справляется по-своему. Если преморбидно сформированная личность противопоставлена болезни, она проходит через испытание — более того, мобилизует весь сохранный потенциал, и он противостоит энтропии как внутри, так и в окружающей реальности.