Но затем, по достижении определённого рубежа — овладения атомным оружием, а затем и термоядерным, да новыми средствами его доставки — наступило некоторое охлаждение, наметилось «перенасыщение» кадрами упомянутого проекта, особенно после хрущёвских «мирных инициатив». И руководители Большой Науки стали искать и предлагать новые направления исследований (не менее «важные», чем прежние), а одним из главных стала атомная энергетика — имею в виду не только АЭС, но и атомное судостроение и т. п. — я ещё помню проекты «атомных паровозов»! Но были не только прожекты, а и конкретные дела, начатые ещё при И.В. Сталине — так, первую гражданскую АЭС в Обнинске начали строить в 1951 г., а в эксплуатацию ввели в 1954 г., хотя мощность она имела всего 5 МВт.
Отмечу, что одним из руководителей там был известный физик Д.И. Блохинцев, с которым я сблизился 12 годами позже — именно он сагитировал меня пойти на его кафедру (теории атомного ядра), находившуюся в Дубне, известном тогда ядерном центре, первым директором которого тоже был он. Правда, задачи, которые мне предложил Дмитрий Иванович, относились к области теоретических оснований квантовой механики, а вовсе не к атомной проблематике.
А вот его детище — Обнинская АЭС — вполне успешно функционировало более полувека (поскольку делали её ответственные и понимающие толк люди!), обогревая да освещая город, показав своим примером возможности атомной энергетики. Отметим сразу, что параллельно, уже в 1952 г., был создан известный НИКИЭТ — Научно-исследовательский и конструкторский институт энергетической техники, который возглавил академик Н.А. Доллежаль. Впоследствии (в 1989 г.) он написал книгу «У истоков рукотворного мира», к которой мы ещё будем обращаться.
Таким вот образом и начал реализовываться проект Большой Науки, но бурное развитие его началось лишь в 1960-х гг., когда он получил поддержку руководства СССР. Позволю высказать ниже свои соображения по этому поводу. Известно, что так называемый «Карибский кризис» осенью 1962 г. поставил мир на грань ядерного конфликта; впрочем, и до того советскому руководству были известны вполне конкретные планы Пентагона ядерной войны против СССР (который разрабатывал их ещё с середины 1945 г.!). К моменту же упомянутого кризиса оказалось, что ядерный арсенал США составлял около двух с половиной тысяч боезарядов — т. е в 17 больше, чем имелось у нас!
И здравомыслящим людям в нашем руководстве стало ясно, что при таких условиях говорить о «мирном соревновании» с Западом не просто сверхнаивно, а сверхглупо! Для этого нужны не красивые слова, а реальное равновесие сил, и в первую очередь — ядерных. Такой ответ Америке вскоре и реализовался в виде СЯС (стратегических ядерных сил), образуемых «ядерной» же триадой: МБР (межконтинентальные ракеты), стратегические бомбардировщики и АПЛ (атомные подводные лодки-ракетоносцы). Но это потребовало значительного увеличения числа ядерных боезарядов, и тут планы Большой Науки совпали со стратегическими интересами государства, поскольку АЭС могли давать не только электроэнергию и тепло; на них массово нарабатывался и плутоний, в частности — на уран-графитовых реакторах (типа РБМК).
С другой стороны, ядерное топливо для них самих в значительной мере получали на радиохимических комбинатах из отработанного на корабельных реакторах (в т. ч. и на АПЛ) топлива, так что упомянутые выше проекты были тесно увязанными друг с другом, хотя открыто об этом не говорилось. Именно поэтому в НИКИЭТ решили строить АЭС на базе двух типов реакторов — водо-водяного ВВЭР, и уран-графитового РБМК (что значит — реактор большой мощности, кипящий). ВВЭР был двухконтурным, более безопасным, но и более дорогим, а РБМК — одноконтурным, более «простым и экономичным» и более мощным.
Но такая «простота» оказалась хуже воровства (как обычно и бывает), что показал анализ аварии на ЧАЭС в нашей книге. Причём РБМК был значительно более (радиационно) опасным и при штатных режимах работы его, не говоря уже об аварийных.
А ведь выбор-то был — к примеру, в 1974 г. в Чехословакии был построен тяжеловодный реактор на АЭС «А-1». Он оказался и практически безопасным, и экономичным, ибо мог работать на природном (или слабо обогащённом) уране, да имел вдобавок систему газового охлаждения. Но этим проектом СССР так и не воспользовался, ибо задачи, видимо, были иными.