IV. Назойливое противостояние
Раздался звук скрипки и виолончели, занавес сцены начал сползать с неё и прятаться за барочные пилоны. Когда сцена уже обнажилась и люди переместились на сиденья перед театром, в ход той самой оратории подключились духовые инструменты и ударные были на подходе. Настало ровно полночь, люди умолкли, или если не сделали так, то ушли в шёпот и тень сего зала. Свечи на светилах продолжали брызгать светом обливая стены, интерьер и лица людей по середине и чуть дальше, находящиеся в этом месте. У огромного дверного косяка двери, что соединял зал с коридором, также висели по паре фонарей с каждой стороны и наполняли этот дворец теплом, приятностью, близостью и просто делали цвет всего, что внутри теплее цветом.
Сам коридор был освещён тускней и неприглядней для людей, которые сквозь полуоткрытые внешние двери смотрели больше в зал и рассматривали его, а не коридор, хоть это и было сложно. Люди на улице и близлежащей площади Роберти Третьего ходили уже ближе к дворцу, выстраивая группки заинтересованных в том, что же происходит там, и почему все толкутся на улице пред дворцом Жака, по особенному освещённым сегодня. Но судя по довольно громким разговорам людей, так небрежно разбросанных по той обширной улице, старающихся не сдерживать своих эмоций и чувств по всему этому, было понятно, что их привлекла больше оратория, которая в купе с прелестным дворцом оставляла приятное ощущение и чувство гордости за короля, за Аворию и за их развитие государства. Но, конечно, такими были не все в той толпе людей, собранных в том месте. Из-за сложной политической ситуации в королевстве, которая разделила людей на монархистов – Дреллистов, и на людей либерального видения всего и вся – Дюпоньеры.
Дреллистов устраивал нынешний строй, они готовы поддержать любое лицо, воздвигнувшиеся на престол и называемое многими, ими же, продолжателями семьи королевской и избранными богом. Даже несмотря на это, а именно на то, что ведёт себя король уж явно не по набожному, что уже стало нормой для церкви, которая могла уже спокойно менять свои священные сюжеты так, чтобы было удобно государю, так вот, несмотря на это, это остается очень ненадёжным способом. Но если исключать всё выше сказанное, и говорить про плюсы нынешнего режима в королевстве, то можно выделить прежде всего одно, оно же и единственное, главное, этот режим есть. Сейчас нет альтернатив даже у Дюпоньеров, не рассматривая даже более слабых оппозиционеров других взглядов.
Если мы говорим про либерализм и идеи свободы экономики и личности, то можно Дюпоньеров назвать теми, кто следует ранее сказанным идеям. Дюпоньеры люди свободолюбивые и казалось бы, на первый взгляд, за всё хорошее и против всего плохого, но всё абсолютно иначе. Они добиваются своего очень жестоко, сквозь смерти многих и над кровью единиц они не останавливаются, а даже берут разгон на всё большие и большие свержения, главное из которых, как они говорят, должно стать свержение власти.
V. Улица падшего царя и центральный район
Плавно и медленно, чугунная атмосфера холодной улицы заливала наружную часть дворца и плавно убегающие в противолежащие стороны улицу, позже превращающуюся в площадь. Единственное, что грело сейчас улицы того города, тёплый и уютный свет, излучаемый из окон тех прекрасных домов, особняков и дворцов, вымощенных на протяжении почти всех прилежащих и самой той улицы. Внешний же вид самих зданий уподобился шарму улочек и продолжил созидание той строгости и серьёзности, написанной архитекторами в время изобретения готового образа дома, особняка и дворца. Была невесомая ночь. Это такая ночь, когда нет всех тех минусов ночи обыкновенной, то есть, мрачной темени, туч в облаках и сильного мороза. Сегодня была ночь, когда луна почти завершила свой месяц и была достаточно крупной, чтобы неполноценно, но явно заменить солнце и освещать тропинки недостаточно утыканных фонарями улиц. Звёзды были видны, но хоть они и не так строили свой табор хаотичности, как, например, в близлежащих сёлах, но всё также цепляли взгляды тех, чьё внимание отцепилось от суеты будней. Но и ещё одно, несомненно, хорошее этой ночи, то, что был не сильный мороз, дрожь могла напасть, если уж только совсем раздеться или быть не по погоде. Так что, если говорить про настроение людей на улице, то не учитывая тех, кто участвует иль как-то наблюдает за назойливым противостоянием, все были в приподнятом настроении и как никогда могут побыть счастливыми и прочувствовать вкус жизни без примесей.
Но стоит ли говорить, что в центре города, даже ночью (скорее всего, особенно ночью), не утихло и в какой-то степени, росло напряжение меж двумя силами, между дреллистами и дюпоньерами. Дворец Жака, если не центр, то можно сказать, центр центрального района, и это так и есть в действительности. Он стоял в двух особняках и доме западнее, вернее быть, правее для наблюдателя, стоящего прямо перед дворцом Жака от площади Роберти третьего. В то время, как сея площадь была чуть левее центра того самого центрального района.