— Пенетраторы никогда не были святыми, но, по сравнению с Якудзами, мы просто ангелы с белыми крылышками. Ты просто не знаешь, какие там есть отморозки и, я надеюсь, никогда не узнаешь, — Крис тряхнул головой. — Но давай закроем тему. Это не то, о чём я хотел бы говорить. Я для другого тебя сюда привел.
Лори кивнула, но на душе заскребли своими острыми когтями дикие, голодные кошки. Она вспомнила лицо Криса в фиолетовых пятнах, будто какой-то неаккуратный художник капнул краской на полотно. В ней неспокойно вспенилась тревога. Она непроизвольно схватила Криса за рукав куртки, будто опасаясь, что он вот-вот рванет в самую гущу очень жестокой драки.
Крис, кажется, не заметил этого жеста или же сделал вид, что не заметил. Он подошел к лестнице, ведущей на второй этаж, и сказал:
— Нам нужно подняться на самый верх. Пошли.
И они вместе стали медленно и размеренно шагать по лестнице. К концу пути у них почти не осталось сил. С трудом переступив последнюю ступеньку, они оказались на широкой плоской крыше. Птицы, сидевшие здесь, испугались незваных гостей и большой, беспорядочной стаей взмыли в воздух, что-то возмущенно щебеча. Ветер встретил их свистом в волосах, а солнце мягко пролило на них весь свой лимонно-желтый сок.
Крис снял с плеч свой рюкзак и положил около лестницы. Туда же он поставил сумку Лори, которую принял у неё ещё в начале пути и протащил до самой крыши. Пока Лори осматривалась и пыталась отдышаться, он стянул с себя куртку и протянул ей:
— Тут бывает холодновато, а ты еще не оправилась. Не хватало, чтобы опять слегла.
Лори спорить не стала и послушно приняла камуфляжную куртку Криса. Она была ей сильно велика, доставала до середины бедра и прятала её ладошки в длинных рукавах. Вся куртка пропахла Крисом: его лаймовым одеколоном, дезодорантом, даже его мятным шампунем и чем-то ещё. Чем-то неповторимым и уникальным, чем может пахнуть только Кристофер Шистад. Лори вдохнула полную грудь его запаха и обернулась, чтобы спросить, как же он будет сам, но Криса рядом не было.
Она осмотрелась и заметила немного ссутуленную спину Криса у самого края крыши. Он сидел на выступе, свесив ноги и мелко болтая ими над самой бездной.
Лори медленно подошла к нему, смотря прямо перед собой. Перед ней расстилался весь город. Весь большой и красивый Осло. Где-то внизу гудели машины, раздавались отголоски брошенных кем-то фраз. Блестели вывески рекламы, небоскребы стремились в объятия к небу, сочно-зелеными пятнами выделялись деревья. Город был похож на большой, многоярусный муравейник, где в каждом уголочке копошилась жизнь.
— Я же говорил, что это крутое место, — с нотками триумфа в голосе произнес Крис, смотря на заворожённую Лори через плечо. — Садись рядом, — он постучал ладонью около себя.
Грин очень недоверчиво глянула на выступ, а потом на Криса. Ноги начинали подрагивать. Безопасно ли?
— Или боишься? — он облизал губу и с неприкрытой издёвкой поиграл бровями. — Малышка Лори.
Грин метнула на него грозный взгляд. Как же у неё дрожали ноги в тот момент! Но она сжала зубы, собрала в кулак всё мужество, что было у неё, и села на выступ у самого края, свесив ноги.
— Мама бы меня убила… — прошептала она в воздух.
— Мама бы убила, а я тобой горжусь, — он кивнул и улыбнулся ей во все 32 зуба.
— Я польщена, — с некой иронией в голосе прошептала она, косясь за пределы выступа. Как же высоко тут было.
— Не смотри вниз, и ты привыкнешь, — Шистад глядел перед собой на сиреневое у горизонта небо и выглядел таким удовлетворённым, будто для него это была не высокая крыша, а зал для медитации. Хотя, возможно, в какой-то степени так и было. — Мне первое время тоже было страшно.
— Тебе? — она уперлась ладонями в выступ, чтобы чувствовать себя увереннее. — Даже не верится. Я думала, ты ничего не боишься.
— Хотелось бы, — он усмехнулся. — Я ненавижу грозы. В детстве я остался один в нашем огромном доме. Слишком огромном для шестилетнего ребёнка. Была сильная гроза. Молнии сверкали, гром гремел такой, что я, маленький дебил, был уверен, что небо сейчас рухнет и раздавит меня. Отца срочно вызвали на работу, а мать уже неделю, как нас бросила. Я ревел тогда так, что чуть не устроил потоп, звал отца, под одеялом прятался, — Крис грустно улыбнулся. — Ко мне никто не пришёл, а эта гроза ебашила час или два, я не помню точно. Я так напугался, что месяц потом ни с кем не разговаривал.
Лори зажмурилась, почему-то чувствуя себя виноватой за то, что её не было рядом с ним в тот момент. Перед глазами всплыла картина того, как маленький мальчик прячется под одеялом, сжавшись в комок и закрыв уши маленькими ладошками, зовёт папу и плачет так, что разрывается грудь.
— Мама нас оставила, когда мне было шесть, — Крис переключился на другую тему. Казалось, ему вовсе и не нужен был никакой ответ Лори. Ему просто хотелось кому-то рассказать. — Сбежала в Лондон с каким-то там художником, и больше я о ней ничего не слышал, — Крис цокнул языком. — Я думал, что она меня… ну, что она меня любит, а она просто уехала и всё. Будто и не было у меня мамы никогда. Я даже начал забывать, как она выглядит, — он опустил голову и замолчал, сжимая губы в тонкую ниточку. У Лори сердце ныло и обливалось кровью. Она забыла о пейзаже, открывшемся перед ней, и о высоте, на которой сидела. Всё её внимание было сконцентрировано на одной точке, и этой точкой был молодой парень с искалеченным детством. — Только не говори мне, что тебе жаль и всё такое, — сказал Крис, когда Лори открыла рот. — Мне ваша жалость нахрен не сдалась. Я говорю это тебе, потому что… просто так.
Лори медленно кивнула, сглатывая подошедший к горлу колючий ком.
— Отец после того, как она ушла, менял «новых мам», как перчатки, — после недолгой паузы продолжил Крис. — Но, признаюсь, Жизель держится долго. Обычно он меняет жену каждые полгода, а тут уже восемь месяцев продержалась. Ты только не думай, что я весь из себя такое несчастное унылое чмо. Были у меня крутые семейные моменты, — он улыбнулся. — В последний раз я был в этом загородном доме лет в семь или восемь. У папы был выходной, и он взял меня с собой на озеро неподалеку от этого дома. Мы рыбачили там на лодке. Всё было очень круто, но тут он отвлекся распутать леску, а рядом с нашей лодкой проплывала такая большая и красивая рыбина. Я, мелкий любопытный долбаеб, ка-а-ак выпрыгну из лодки за ней, — он тихо рассмеялся, прикрывая лоб рукой. Лори ахнула и во все глаза уставилась на Криса. — Всё обошлось. Отец быстро среагировал. Зато у меня было радости полные штаны от того, что я эту рыбу заметил и даже потрогал.
Лори засмеялась, коснувшись лбом плеча Криса.
— В этот раз мы с папой тоже рыбачить ходили, только на этот раз я из лодки не сигал, — сказал Крис куда-то ей в затылок. — Мне показалось даже, что у нас с ним не всё так безнадежно.
— Ну, конечно, не безнадёжно, Крис, — уверенно сказала Лори, поднимая голову с его плеча и смотря прямо в его глаза.
Шистад застыл, уставившись на неё. Медленно уголки его губ стали расползаться в улыбке, а у краешек глаз нарисовались маленькие морщинки. Грин непонимающе выгнула темную бровь, не уловив причину такой реакции.
— Ты! — радостно воскликнул он. — Ты назвала меня Крисом!
— Что?! — она ошалело глянула на него, а потом поняла, что за оплошность совершила, и спрятала лицо в ладонях. — Чё-ё-ёрт!
— Да-а-а, — триумфально протянул он, расхохотавшись. — Оказалось, перевоспитать тебя очень легко.
— Нет, — Лори смущенно улыбнулась, выглядывая сквозь щель между пальцами. — Ничего подобного. Ничего не было.
— Было.
— Нет.
— Было.
— Нет.
— Было-было, — он убрал её руки от лица и щёлкнул её по носу. — Меня не проведешь.
— Всё, — она перехватила его руку возле своего лица. — Да, ладно, признаю, что прокололась. Признаю. Давай сменим тему. Расскажи мне ещё что-нибудь.
— Что? — он довольно улыбнулся, сильнее сжимая ее холодные пальцы.
— Не знаю, что угодно. Всё, что тебе только хочется.
— М-м-м, — он закатил глаза, думая. — Мой любимый цвет красный. Только не такой насыщенный красный, а темный. Как вишня или вино.