Тот комментарий, который будет максимально развернутым, большим и информативным, получит от меня подарок. 😘🚘
Следующая часть для НЦшников, так что, держитесь, мои маленькие любители горячих сцен!
Так же, огромное спасибо моей незаменимой бете и по совместительству прекрасному человеку, который вдохновил меня на перевод.
Ваша timokhovad. 😚
========== Глава 6. Взрыв. ==========
К тому времени, когда Бетти и Джагхед вернулись в Пембрук уже практически окончательно стемнело. Квартира была пустой и темной, за исключением печального темно-голубого света сумерек, проходящего через витражные окна, что выходили на центральный парк.
Мягкая улыбка, которую она подарила Джонсу в ответ на то, что тот накрепко захлопнул входную дверь, быстро соскользнула с её лица, когда Купер взяла семейный портрет Лодж. Он висел на стене в фойе, будто с укоризненным взглядом, сверля их. Бетти в этот момент прокручивала в своей голове множество ответов на мучающие её вопросы, потому что по истине она боялась сейчас только одного — остаться в квартире с потенциальным убийцей.
— Как ты думаешь, если мы с тобой вместе проговорим три раза слово «деньги», они появятся перед нами, как например джин из своей причудливой лампы? — Джагхед заинтересовано направил свой взгляд на фотографию в хрупких руках блондинки, чувствуя, как по его спине медленно стали сползать мурашки. Определенно Хайром и Гермиона у него вызывали не самые положительные эмоции.
— Не думаю, однако, поверь, эти люди могут быть хоть серийными убийцами с руками по локоть в крови, но Вероника все равно примет их любыми, — Бетти хихикнула, затем прислонилась к ближайшей стене и скрестила руки на груди.
— Социальная обусловленность, — объяснил Джагхед, вытирая свой вспотевший от усталости лоб, — Не думаю, что она первая в числе тех, кого Хайром вводил в глубокое заблуждение. Или может она просто всегда выбирает ту версию происходящего, которая ей по душе?
— Я должна буду поговорить об этом с ней наедине.
— Ты мне не доверяешь, по-твоему я все еще мудак, коим представился тебе при нашей первой встрече? — Вопреки тому, что она ожидала от него абсолютно противоположной реакции, Джагхед неожиданно стал язвить, — Все в порядке, Беттс, я знаю, что не силен в сердечных делах, — он посмотрел ей прямо в турмалиновые глаза, отмечая их неимоверную глубину, на секунду утопая в ней, а затем шумно сглотнул. — Знаешь, иногда, когда я решаюсь что-то сделать или сказать, то бывает уже слишком поздно, чтобы было возможно исправить сложившуюся ситуацию.
Между ними сгущался воздух, и Бетти нахмурилась, намекая на свое прошлое. Она задавалась вопросом, почему он так отчаянно пытался нащупать уже зажившие раны. Чувствовал ли он вину или просто вел опасную игру, на кону которой была его собственная уникальная жизнь?
— Еще не поздно все исправить, — может если она даст ему шанс на прощение, протянет оливковую ветку между ними, он перестанет вновь намекать на их болезненный роман?
— Ты действительно так думаешь? — Джагхед выглядел так, будто не верил ни единому ее слову, — Просто мне казалось, что ты до сих пор ненавидишь меня из-за той книги, что я выпустил в массовые продажи. После этого ты ни разу не ответила на мои звонки.
— Я не ненавидела, — сказала она окончательно, покачав головой. — Я просто была зла.
— Значит, ты притворилась, что не узнала меня, когда пришла на задание? — Он посмотрел на нее с недоверчивым взглядом.
— О, уж извини меня, что я не сразу поняла, что ЭфПи Джонс — знаменитый автор из Ривердейла, которого мне ФБР поручили защитить, оказался тем же человеком, что и Джагхед Джонс, который, в свою очередь, является большим поклонником «Truman Carote», и который напился в стельку пару лет назад на свадьбе своего единственного лучшего друга, — Бетти вновь скрестила руки и сделала глубокой вздох, пытаясь успокоить свое быстро растущее кровяное давление в висках, — Да и давай ты не будешь делать вид, что не пытался скрыть свою подлинную личность от меня, потому что если бы я знала, что это именно Джагхед, а не ЭфПи, то никогда бы не взялась за это дело.
— Но почему тогда ты не поднимала трубку, а затем вовсе сменила номер?
— Хорошо, я сдаюсь, — она вскинула руки в воздух, приняв поражение, — Просто я не могла говорить с тобой после того, как твой шедевр причинил мне колоссальную боль. Ты счастлив?
— О Боже, Беттс. Нет, — сказал Джонс, мгновенно став серьезным и его пальцы грубо коснулись своих же иссиня-черных волос, свисающих на лоб, — Я не счастлив, я, черт возьми, причинил тебе боль. Тогда мне казалось, что мой поступок правильный, но сейчас я осознал свою безрассудность. Мне стоило позвать тебя в гости и попытаться поговорить, а не сдаваться на полпути. У меня нет оправдания, за исключением моей трусости, и мне так жаль, что я не смогу вновь вернуть доверие. Ты понятия не имеешь, Беттс.
Так как последние двадцать четыре часа были насыщенными, Бетти решила, что у неё нет больше лишнего времени, чтобы объяснять брюнету о том, как было бы возможно восстановить её доверие. Но была и еще одна причина, по которой она молчала, оставляя Джагхеда в недоумении. После того, как Элизабет разоблачила «Черного Капюшона», половина средств массовой информации нещадно атаковали её, разрушая еще неокрепшую психику и заставляя полностью отказаться от своей личной жизни, в надежде, что больше никто не всколыхнет израненное сердце.
Похоже, что теперь швы стали разрываться, наполняясь темной жидкостью вперемешку с лимфой.
Когда Джагхед работал над своей книгой, он пообещал, что изменит имя её персонажа, но Бетти это никак не успокаивало, она чувствовала себя, словно оголенный провод под высоким напряжением. В этом романе молодой писатель повествовал о своей жизни, не скупясь на всякого рода подробности, которые полностью разбили Купер.
В конце концов, Элизабет смогла взять себя в руки и уйти с головой в новую ответственную работу, помогая себе отвлечься от предательства, стереть все ненужное из памяти и просто-напросто притвориться, что ничего и не произошло. Выходит, пока этот чудный паренек в серой шапочке не протянул ей сухую одежду в своей гостиной, она была уверена — его больше не существует, по крайней мере в её голове.
— Ты использовал меня, — ей тяжело было сохранять спокойствие при разговоре на такие душераздирающие темы, она боялась потерять контроль над своим телом и отчаянно пронзить свою мягкую кожу на ладонях ногтями.
— Ты права, я использовал, — признался Джагхед, ощущая себя еще более опустошенным, чем его собеседница. — У меня нет оправдания, я же говорил, я просто не мог представить себе эту историю, написанную мной, как-то по-другому.
— Но ты писал о моих шрамах! Ты превратил мой худший позор в своего рода характерную особенность для развития сюжета.
— Особенностью была ты, и это, — темноволосый парень побледнел от сказанных ею слов, а затем неуверенно показал на её руки, — Это неотъемлемая часть тебя и в этом нет ничего постыдного.
— Сказал бы ты это лет десять назад моей маме, — смех Бетти был настолько горьким, что он удивил даже её.
— Мне нужно, чтобы ты знала, как сильно я сожалею обо всем, — он опустился на стену, пытаясь перебороть внутренние волнение внутри своей грудной клетки, — Я должен был спросить твоего разрешения, а не просто поставить перед фактом, но ты не отвечала мне, потому и решил по абсолютной глупости растолковать это, как согласие с твоей стороны.
— Разве это имело бы какое-то значение? — с вызовом спросила Купер, искренне удивляясь детской наивности парня, — Если бы я сказала «нет», попросила убрать меня из книги, ты бы это сделал? Или все-таки не смог?
— Я бы хотел ответить тебе, что непременно смог, но не знаю наверняка, как бы поступил на тот момент, — Джагхед задумчиво вздрогнул и нервно потянулся к подолу своей рубашки, — Теперь все иначе, я уверен, что заставил тебя страдать, учитывая твой неудачный опыт с «Черным Капюшоном».