— Сергей?
— Да.
Голос мужской — низкий, с едва уловимым акцентом. Йонатан!
— Простите, но Алексей не отвечает, а дело срочное. У меня новости. Точнее, информация. Я могу говорить?
— Конечно, черт возьми! Что случилось!?
— Из клиники позвонили десять минут назад. Послеоперационное осложнение.
— Осложнение?
— Да. Пулю извлекли, ущемление ликвидировали. Поставили титановый протез на сломанный позвонок. Ствол поврежден не был, так что шансы на частичную или даже полную реабилитацию оценивались как высокие. Но…
— Но? Что, «но»?!
Шульга был готов ко всему. И к тому, что Еврей не перенесет операцию. И что он останется инвалидом. Но только не к тому, что услышал.
— Ваш товарищ впал в кому, не выходя из наркоза.
— Не понял… Какого хера!? Это как, почему вообще? — Шульга, ошарашенный новостью, на некоторое время потерял связность речи.
— Причину сейчас устанавливают. Привлечены дополнительно профильные специалисты… — Йонатан не обращая внимания на откровенно грубый тон собеседника, говорил мягко, успокаивающе. Именно так, как и следует, наверное, общаться с клиентом, который выложил гору денег, ничего за них не получив. Даже если медики не давали гарантий.
— Что говорят врачи? В чем причина?
— Пока трудно судить. Объяснили, что кроме пулевого ранения, был еще удар по голове.
Ну да, их ведь после обстрела «Кукурузника» здорово швырнуло на стенки…
— Небольшое механическое повреждение вещества мозга, — продолжал Йонатан, — на фоне ущемления позвонков и болевого шока могло спровоцировать такую реакцию.
Шульга окончательно проснулся и взял себя в руки.
— Скажите, насколько все плохо?
— Пока не могу ответить. Диагностирована кома третьей степени.
— Третьей степени? Это что?
— Это означает, что пациент не реагирует на внешние раздражители, но основные рефлексы у него не утеряны.
— Что такое «основные рефлексы»?
— Он дышит, сердце качает кровь, работает пищеварительный тракт. Проще говоря, вашего товарища не подключали к аппарату искусственного кровообращения «сердце-легкие», — Йонатан совершенно очевидно смял фразу, выбросив из нее слово «пока». — Впрочем, мы можем предоставить вам видеозапись операции, показания всех датчиков и полную медицинскую карту…
— Зачем? Я ведь ни хрена в этом не понимаю.
— Вы можете оценить их с помощью независимых экспертов. В Швейцарии, Австрии, США есть компании, которые предоставляют такие услуги.
— Нет. Не надо.
Что толку играть в доктора Хауса, устраивая медицинские дознания? Взгляд Шульги шарил по комнате. Но виделись ему не покрытые жидкими обоями стены и недавно купленная мебель, а навороченная реанимационная кровать, такая как была в самолете, и лежащий на ней лопоухий парнишка, опутанный проводами и трубками, выходящими из горы незнакомой попискивающей аппаратуры с мерцающими линиями и цифрами.
— Что я могу сделать, Йонатан? Если нужны еще деньги…
— Нет, денег пока достаточно. Давайте не будем торопиться с выводами и действиями. Нам с вами остается лишь ждать. И… молиться, если вы примете такой совет от исповедующего иудаизм… У меня большой опыт, молодой человек. И этот опыт подсказывает, что все решится до сегодняшнего вечера. Но если для вас ожидание нестерпимо… В Киеве есть поверье… ваши единоверцы… нужно объехать семь определенных церквей, в каждой поставить свечку, заказать молитву… хотите вышлю список и адреса?..
На войне атеистов нет, не являлся исключением и Шульга. Только вот попов в качестве полномочных представителей Господа на земле он не признавал никогда, и тратить на них силы, теша себя беспочвенными надеждами, не собирался.
Йонатан, не дождавшись ответа, выдержав хорошо рассчитанную паузу, отключился.
6. Коса на камень
Когда идешь через Ад — не останавливайся.
У. Черчиль
Киев, квартира Сергея Шульгина.
Шульга проснулся, навел резкость и поглядел на часы. Не сразу врубился в дату, но когда осознал цифру, понял, что наглухо проспал без малого полтора суток. Однако, как быстро выяснилось, даже такой продолжительный сон покоя, особенно душевного, не принес.
Он сидел на кровати, всеми силами стараясь отбросить гадкие мысли о том, что придется делать, если Еврей так и не выйдет из этой блядской комы. Или, хуже того, умрет. Потом плюнул и перестал. Тут его армейские суеверия работали четко — нельзя думать о плохом, мысли имеют нехорошее свойство материализовываться. Хотел позвонить Йонатану, узнать как дела, но не стал. Будут новости — сам наберет.