Тут запись обрывается. Я не совсем помню, что ещё Женя сказал. Но хочу заметить другое: именно вот этот самый конец записи оказался чуть ли не самым важным! Впоследствии мы его слушали раз сто. Это один из «якорей». Но до этого ещё далеко.
В тот день мы больше не записывали. Женя заказал такси по телефону, поскольку автобусы уже не ходили. Мы посидели ещё минут пять на кухне, пока Таня мыла посуду, и он ушёл.
– Ты слышала? – спросил я Таню.
Она ухмыльнулась.
– Да. Я почти всё время на табуретке возле двери просидела.
– И что думаешь?
Я, если честно, хотел услышать, как она вообще теоретически объяснит такое явление, но Таня была практиком.
– Надо было узнать у него, что будет с МММ! – сразу сказала она. – Муж сестры вот-вот повесится. Может, позвонишь и узнаешь у него? Это важно. И ещё, может, узнай у него результаты лотерей… там… всяких. «Спортлото». Может, он помнит что-то.
Я полночи не мог заснуть. Это была просто фантастика. Я понимал, что всё это нельзя так оставлять. Надо было что-то делать. У меня в голове крутилась одна мысль: «Идти к учёным». Но кто эти самые «учёные», где их искать, и захотят ли они исследовать Женю, было непонятно. К тому же он сам был против.
Чем больше я думал об услышанной истории, тем больше вопросов у меня возникало. Я их начал записывать, и у меня скопилось два листа вопросов. Очень хотелось договориться ещё об одном интервью.
В среду утром меня разбудила Инна и сказала, что «какой-то мальчик» просит меня к телефону. Я, конечно, думал, что это Женя, но – сюрприз! – мне звонил Отабек. Я не сразу понял, кто это, поскольку, как уже говорил, не запомнил его имя с нашего знакомства. Отабек сказал, что хорошо бы встретиться, чтобы как-то начать работать. Он также спросил у меня, прочитал ли я книгу. Я ответил, что ещё нет. Если сказать честно, то даже не открывал. Как-то руки не дошли. Я так и не понял, кто этот Отабек и как он был связан с Андреем и Женей. Ему лет пятнадцать, наверное, было. Говорил он очень уверенно. Быстро.
– А HTML-документы вам удалось посмотреть? – спросил Отабек.
– Нет, не было времени, – сказал я.
Мне было ужасно неприятно. Даже стыдно.
– Ну, тогда вряд ли мы успеем что-то спланировать до отъезда Доси, – сказал он. – Позвоните мне, пожалуйста, когда вы пройдётесь по книге. Можете записать мой номер?
Я записал номер и пообещал скоро с ним связаться.
В четверг утром я набрал Женю, чтобы узнать, как дела, и, возможно, пригласить его к нам опять. Ответил Андрей. Он очень обрадовался, что я позвонил. Сказал, что Женя в школе. Я и забыл, что он ещё ходит в школу. Андрей спросил, есть ли возможность поставить у меня один комп и два чемодана. Я сказал, что можно.
– А что случилось? – спросил я.
– Мы решили не снимать ту квартиру. Передумали. Мы сейчас летим в Россию. Не хочется платить просто так, пока нас нет.
Мы договорились, что Андрей привезёт вещи в тот же вечер. Так получилось, что они приехали, когда я ходил забирать Инну из кружка. Таня была дома и помогла разместить на антресолях их «чемоданы» (ими оказались два битком набитых клетчатых баула) и жалкого вида 486-й комп.
Я ещё звонил на Алия, 15, но телефон никто не брал. Они улетели в Россию. Это была осень 1994-го.
6. Анархия
1995-1996 годы
Когда я планировал этот рассказ, я очень не хотел впутывать свою личную жизнь, поскольку считал, что она тут не важна. Но если я не объясню, что происходило со мной в 1995 году, то будет непонятно, почему я так и не стал работать с Женей, почему так долго с ним не общался, и как вообще получилось, что в сентябре 1996-го я стоял с ломом в руках в питерском дворе.
Дело в том, что 31 декабря 1994-го началась долгая и мучительная история, которая впоследствии привела к моему разводу с Таней и вытолкнула всё остальное из моей головы.
Это случилось внезапно. Если бы меня спросили буквально за день до этого, планирую ли я разводиться, я бы удивился и сказал, что нет. Но как ни странно, именно в этот любимый всеми день, когда вокруг праздник и позитив, всё и произошло. Таня мерила платье для праздничного вечера и спросила, как оно ей. Выглядело всё плохо. И платье, и, честно говоря, сама Таня. Я, конечно, не сказал ей этого, но, видимо, она почувствовала. Начались вопросы. «Я тебе нравлюсь?», «Ты меня любишь?», и пошло-поехало. Такие разговоры были у нас и прежде, но в тот день почему-то не было сил оправдываться.
Праздник был испорчен. Да и, наверное, не только праздник. В гостях у нашей подруги Наташи мы сидели за столом и пытались натянуто улыбаться. А когда вечером я лёг спать, то вдруг понял: происходившее сегодня – начало конца моей семьи. Мне стало страшно.
Но самый эмоционально тяжёлый день моей жизни был как раз следующий, 1 января 1995 года, когда я сказал слово «развод», и Таню прорвало. Я никогда не видел, чтобы взрослый человек так рыдал. Это было ужасно. И я бы многое отдал, чтобы всё вернуть, но чувствовал, что обратной дороги нет. И мы начали расходиться.
Тот, кто не проходил подобное, не поймёт, каково это. Мне было совершенно непонятно, что дальше делать. Мы всё ещё жили в одной квартире при том, что Таня стала яростно ненавидеть меня. Кто-то из нас должен был переехать. Но кто? Я? И куда?
В самом разгаре этой нервотрёпки, примерно 10 января, неожиданно позвонил Женя. Он пытался рассказать, как продвигались его проекты. Я был в таком ужасном эмоциональном состоянии, что даже не смог нормально поддержать разговор, который в результате получился очень странным. В какой-то момент я сказал, что немного занят, а когда Женя спросил, в какое время можно перезвонить, ответил: «Не знаю». Так и поговорили. Если честно, мне тогда действительно было не до Жени. Возможно, он это понял и больше не звонил.
Через месяц, в середине февраля, я понял, что больше жить с Таней не могу, и арендовал маленькую, но отдельную квартирку на улице Арлозорова. Её создали путём деления двушки, и поэтому туалет был чуть ли не на кухне, душ – прямо над унитазом, а гипсовая стенка между частями квартиры была такая тонкая, что я слышал, как сосед чешется. Из окна моей комнаты была видна стена соседнего дома, на которой шпана баллончиком нарисовала эмблему анархии. Все время перед лицом мелькала эта анархия. Тем не менее, мне чуть-чуть полегчало. Теперь у меня было «своё» место, куда я смог перевезти личные вещи и Женин компьютер. Этот момент я упомянул не просто так, и он окажется очень важным позднее. Кстати, комп не включался. Да, несмотря на то что я работал системным администратором и вроде должен был понимать в «железе», мне было лень разбираться, что там не так.тНочами я валялся на диване и размышлял, что мне делать дальше.
Я часто вспоминал о Жениной истории, и несмотря на её абсурдность, пришёл к выводу, что всё-таки было бы глупо не попытаться извлечь из нее хоть какую-то пользу. Тем более, даже не особо интересуясь футболом, я знал, что в 1996-м будет чемпионат Европы. И, по всей видимости, Женя был в курсе, кто победит. В этот момент я пожалел, что не взял у Жени номер телефона или хотя бы адрес.
Сначала я вспомнил про Отабека. Повезло, что его номер я записал прямо на календаре, который висел возле телефона в моей бывшей квартире. Я позвонил Тане, хотя обычно пытался этого избежать, и попросил продиктовать мне этот номер. Но с Отабеком поговорить так и не получилось. Когда я звонил, каждый раз подходила как-то бабка и орала: «АЛЛЛЁ!». Номер я набирал правильно. Тогда подумал: «Может, они переехали?» Отабек говорил, что пользуется электронной почтой и постоянно переписывается с Женей по ней. Он мне её даже диктовал, но я не записал. В то время термин «электронная почта» был таким же фантастическим, как, скажем, «телепортация».