С каждым моим словом ненависть от этого пидора вливалась потоком чистой праны все сильнее и сильнее. Вот обожаю я блефовать, хоть убейте. И почему-то люди склонны мне верить. Вон, сбоку Романов смотрит на меня как на чудовище.
Впрочем, я и так чудовище, в самом буквальном смысле этого слова. Точнее, демон, если быть точным на все сто.
— Господин Романов, у вас же есть вопросы к этому чудику?
— Есть. Мне нужно знать, кто передал вам пули из негатрума. Если честно ответишь на все вопросы, я обещаю смягчить гнев барона.
— Пшел нахер. Я не стукач.
— Тогда пойдем по плохому пути, — сказал и демонстративно щелкнул пальцами, активируя артефакт пыток.
Иглы под ногти, раскаленные прутья и все прочее было просто дикостью. Зачем? Наука давно уже изучила человеческий мозг в достаточной мере, чтобы артефакт при помощи тонких токов сумел сообщить мозгу ложные данные. Прямо сейчас узник орал от того, что ему ломают пальцы. Хотя на самом деле ничего такого не происходило. Только чистая боль, которая тонким ручейком, я бы даже сказал каплями, вливалась в меня в виде праны.
Это продолжалось секунд десять и так же быстро закончилось. Раз, и малая доза удовольствия смывает все, не оставив в мозгу даже ощущения фантомных болей.
— Будешь хорошим мальчиком? Ответишь на вопросы дяди Леши?
— Ида на-а-а-а-а-а!
Еще один щелчок не позволил ему продолжить и уже на секунд пятнадцать заставил наслаждаться ломанием ног. А потом опять мягкая доза удовольствия. Такие качели, с одной стороны, позволяли человеку адаптироваться к боли — согласен. Но вместе с тем страх перед болью накапливался, а качели от боли к удовольствию не добавляли мозгу трезвости.
В итоге этот шфунтик продержался всего пять циклов, а после запел как соловей. Правда, знал он не сказать, что много. Всего несколько дворян, у которых были корни на западе и они симпатизировали делу экстремистов. Попавший же к нам был непосредственно оттуда, поэтому и решился на самоубийственную атаку.
— А этот стол случаем не продается?
— Семь миллиардов.
— Откуда такая цена?
— Так все зависит от времени, которое тратится на изготовление артефакта. Ну и от тонкости работы. Ты хоть представляешь, какая тонкость нужна, что созданные малюсенькие молнии могли непосредственно воздействовать на нейроны?
— Нет. Такие деньги даже для меня что-то невиданное. А я все-таки Романов.
— Рад за тебя.
— Александр. Насчет угроз в начале…
— Я не садист. Но блефую как бог.
— Но зачем? Если он бы все равно обо всем рассказал под пытками, зачем блефовать?
— Чтобы мучался. Пусть страх будет настолько большим, чтобы не успокоился даже в Нави. Про садиста я погорячился. Похоже, что садист, но не полный козел. Ну, ты понял.
— Понял тебя. А насчет скорпионов?
— Сначала разведаю там все. Увижу своими глазами. А вот потом уже решу, кого вызывать.
— Нельзя, чтобы ты попадался.
— Не беспокойся. Точно не попадусь. По крайней мере, на горячем. Только вот не уверен, что успею вернуться.
— То есть?
— Возможно, мой учитель, тебе не стоит знать кто это, заберет меня на тренировки на неопределенное время. Не суть. Главное, знай, что я вернусь в любом случае. И наше дальнейшее сотрудничество будет сильно зависеть от того, в каком именно состоянии я найду свой род. Ты ведь понимаешь, о чем я?
— Я уже давал клятву.
— Как и твои предки. Но сохранить род для них оказалось очень вариативным понятием, поэтому вы продали моих сестер как скот, а мать держали на поводке.
— Ты утрируешь. Одна из твоих сестер вышла за довольно приятного человека, и даже счастлива.
— По случайности. Ты понял, о чем я. Но мне же не стоит объяснять, что после тренировок с учителем я вернусь, став намного сильнее? Честно, и я и мои потомки, я уверен, срать хотели на власть и прочие игрушки слабаков.
— Игрушка слабаков?
— Поприсутствуй как-нибудь во время приватного разговора богатыря с любым монархом. Уверен, тебе станет понятно, о чем я говорю.
— А у тебя цель стать богатырем?
— Нет, конечно. Ты просто не видел по-настоящему сильных людей, для которых эти богатыри всего лишь дети. Хотя, о чем это я? Ты примерно час назад видел такое существо.
— Твой учитель такой же?
— Нет, конечно. Он, точнее, они, едят таких милых ящериц на завтрак.
— Это слишком сложно для моей хрупкой детской психики. Оставим это на потом. Что именно ты собираешься делать в Польше? Это не праздный вопрос, если что.
— Разведать, что за козлы по новой разогнали ненависть к Волковым. Если ты не в курсе, начинают вспоминать об общем страшном враге, когда собираются собрать и наебать большие массы народа. Моя ликвидация была больше похожа на предвыборную акцию, а не на эффективную ликвидацию врага. Там ведь издали летели дроны, которые снимали все это.