"Смелость быть правым"
----------
Когда-то мысль о том, что я стану экспертом по Ираку в ведущей разведке мира, не приходила мне в голову, потому что в детстве я и не подозревал о существовании такой работы. Я родился 8 марта 1961 года на южном берегу Лонг-Айленда, младший из пяти детей. Я был типичным ребенком, которого не интересовали ни политика, ни история, ни работа в правительстве. Я занимался спортом, а когда перешел в среднюю школу, обратил свое внимание на рок-н-ролльные группы, потому что именно об этом мы с друзьями проводили большую часть времени. Я почти не замечал окружающего мира. Фамилия опального президента не способствовала росту моего интереса к государственной службе.
Ближний Восток стал катализатором целого ряда мировых травм, когда я учился в средней школе: убийство израильских спортсменов на Олимпийских играх в Мюнхене в 1972 году, война Йом-Киппур в 1973 году, нефтяное эмбарго 1973-74 годов, - но я был слишком мал, чтобы оценить их значение. Когда я учился в девятом классе, моей школе один урок в один день был посвящен исламскому миру. Для сравнения, на историю и географию Израиля мы потратили несколько недель (среди учеников было много евреев, и многие учили иврит). Я не задумывался о Ближнем Востоке до тех пор, пока мой брат не отвез меня на почту, чтобы я мог зарегистрироваться для призыва в армию в 1980 году. Тогда Ближний Восток был в самом разгаре - Советы вторглись в Афганистан, пятьдесят два американца находились в заложниках в посольстве США в Тегеране, на посольство США в Исламабаде (Пакистан) было совершено нападение, и президент Джимми Картер восстановил регистрацию в Избирательной службе для всех мужчин от восемнадцати до двадцати шести лет. Только в 1981 году я встретил мусульманина.
Я учился в университете Хофстра на Лонг-Айленде. Я не особенно задумывалась об этом. Просто так получилось, что я подала туда документы и была принята. Хофстра был идеальным местом для меня. У меня были прекрасные профессора, я много читала и влюбилась в историю, которая стала моей специализацией. Меня привлекала история России, развитие Советского Союза и начало холодной войны. Это была эпоха Рейгана и период возобновления напряженности холодной войны. Ближний Восток меня мало интересовал.
Чтение было путем к работе всей моей жизни. Две книги оказали на меня глубокое влияние. Книга Роберта К. Масси "Николай и Александра", повествующая о последнем царе России и его семье, показала мне, что происходит, когда личность сталкивается с силами истории. Книга "Дом на улице Гарибальди" Иссера Харела, бывшего главы Моссада, секретной разведывательной службы Израиля, рассказывает о том, как Моссад поймал Адольфа Эйхмана и привлек его к ответственности в Израиле. Я никогда не забуду леденящую душу сцену, когда Харель столкнулся с Эйхманом вскоре после его поимки, и нацист, организовавший депортацию евреев, поднял на него глаза и произнес "Шма" на иврите. Эти книги начали пробуждать мой интерес к миру разведки. К выпускному классу я твердо решил сделать карьеру в правительстве, которая позволила бы мне увидеть то, о чем я читал. Я хотел быть в курсе истории.
Я поступил в Нью-Йоркский университет, чтобы получить степень магистра по истории с акцентом на дипломатию США. Там мне посчастливилось учиться у Макджорджа Банди. Раз в неделю мы обсуждали тему, взятую из холодной войны. Он давал нам обобщенную информацию о том, что произошло и что говорят об этом ученые. Он мог говорить два часа, не заглядывая в записи и даже не прерывая свою речь на "гм-м-м". Он был в курсе последних научных разработок и всегда был готов найти время, чтобы встретиться со студентами и дать совет - при условии, что у вас была назначена встреча.
В марте 1989 года я переехал в Калифорнию и устроился на работу научным сотрудником в старую юридическую фирму в округе Ориндж. Стать юристом было стандартной позицией для двадцатилетних, и я подумал, что, возможно, мне стоит попробовать поступить в юридическую школу. Поездка в Калифорнию дала мне возможность провести время с мамой и тремя братьями и сестрами, которые переехали на Западное побережье. Кроме того, у меня появилось много новых друзей. Что касается моей карьеры, то, наверное, мне следовало бы переехать в Вашингтон и продолжить путь в ЦРУ, но, как говорят сегодня молодые люди, я жил моментом.
Впервые я подал заявление о приеме на работу в ЦРУ в 1990 году, через два года после получения степени магистра в Нью-Йоркском университете и в преддверии первой войны в Персидском заливе. Я ответил на объявление в журналеForeign Affairs и встретился с рекрутером в Эль-Монте, штат Калифорния. Помню, как я сидел в приемной, читал о вторжении в Кувейт и думал: "Ничего себе. Это довольно серьезные вещи". Рекрутер, похоже, был впечатлен моими ответами и сказал, что следующим шагом будет сдача стандартного теста на знание иностранных дел. Я сдал тест в Сан-Диего. Это был целый день - подумайте о GRE, но для шпионов. Я сдал большинство разделов теста, и меня попросили приехать в Вашингтон на собеседование. Затем мне позвонили из ЦРУ и сказали, что собеседование нужно перенести. Потом мне позвонили еще раз и снова перенесли дату. Потом еще один. Наконец мне позвонили и сказали, что никакого собеседования не будет. Я был потрясен. Тогда я еще не знал, что Агентство вступает в период сокращения штатов, и прием на работу замедлился до минимума.