В 1993 году я переехал в Вашингтон и начал получать вторую степень магистра в Джорджтаунском университете по программе изучения национальной безопасности. Я получил степень магистра в 1996 году и разослал свое резюме по всему городу. В 1997 году мне неожиданно позвонили из ЦРУ и попросили прийти на собеседование. Охранники остановили меня у ворот, долго пытались подтвердить, что у меня назначена встреча, и заставили опоздать на девяносто минут. Войдя в новое здание штаб-квартиры, я прошел мимо таблички с надписью: "И познаете истину, и истина сделает вас свободными". Я почувствовал, что мое место здесь. Я отчаянно пытался получить работу в ЦРУ.
Я сильно вспотел, пока сидел с менеджером. Собеседование проходило в кабинке, где я мог слышать людей по ту сторону хлипкой перегородки. Я представлял, как они смеются в ладоши, пока я напрягался, чтобы говорить уверенно и информированно. Меня отправили домой с вежливым "Мы с вами свяжемся". К моему изумлению, через несколько недель мне позвонили и пригласили на второе собеседование. Оно прошло гораздо более гладко. После девяти месяцев проверки биографии и тестов на детекторе лжи мне назначили дату заступления на службу (EOD): 3 февраля 1998 года. Я был на седьмом небе от счастья. Моя мечта о работе в ЦРУ сбылась. Была только одна загвоздка: Никто не сказал мне, чем я буду заниматься и за какую область буду отвечать. Только не забудьте вовремя явиться на саперную операцию!
За несколько дней до начала работы я узнал, что буду ведущим аналитиком по иракскому вопросу - "иракскому вопросу", на языке ЦРУ, - в Управлении разведки (УР). Скорее всего, мне дали это задание потому, что я внимательно изучал Саддама для своей магистерской диссертации в Джорджтаунском университете. Это означало, что моей основной работой будет анализ Саддама Хусейна: семейные связи, которые помогали ему удерживать власть, его племенные связи, его мотивы и методы, все, что делало его "тиком". Это было похоже на сборку гигантского пазла из маленьких, но важных кусочков, добытых из тайных репортажей и электронных перехватов. "Аналитики лидерства" фокусировались на личности и ее отношении к политике момента.
Я был в восторге от задания. Я нашел Саддама увлекательным, и меня окружала отличная группа людей, которые уже обладали обширными знаниями на кончиках пальцев, работая на своих "счетах" годами. Они говорили на чужом для меня языке - intel-speak. Внезапно я узнал, что такое POTUS (президент), SVTC (защищенная видео телеконференция; произносится как "цивуц"), NID (National Intelligence Daily) и PDB (President's Daily Brief), а также узнал имена высокопоставленных сотрудников ЦРУ на седьмом этаже. Я говорил людям, что это все равно что смотреть испаноязычное телевидение, не понимая испанского.
Но, как и в большинстве крупных бюрократических структур, в ЦРУ существовали субординации, которые часто засорялись людьми, добивавшимися успеха за счет безопасной игры и считавшими свежие мысли опасными для своей карьеры. Когда я пришел в ЦРУ, одной из тем моей ориентации было "Смело ошибайтесь". Как я узнал в годы правления Клинтона, Буша и Обамы, реальным принципом работы Агентства был "Смелость быть правым".
Мои менеджеры были полной противоположностью большинству моих коллег-аналитиков. Они были отстраненными и не понимали, кто я такой и что здесь делаю. Они не взяли меня на работу и дали понять, что не взяли бы, если бы это зависело от них. Почему? В первую очередь потому, что в результате бюрократической перетряски они унаследовали аналитиков по лидерству в своих страновых командах и, хотя они не знали, что такое анализ лидерства, теперь отвечали за уход и кормление этих аналитиков. В первый день моей работы у них не было стола для меня. А когда они нашли его, он находился в другой комнате, вдали от остальных членов команды. Справедливости ради стоит отметить, что к моменту моего приезда в Иракский отдел был небольшой кризис, связанный с угрозой Саддама выдворить из Ирака инспекторов ООН по вооружениям, и мои руководители, вероятно, посчитали, что у них и так достаточно забот. Поиск места, где я мог бы сидеть и работать, занимал в их списке приоритетов очень мало места.