Вскоре после моего приезда я был разбужен звуками ракет, упавших на соседний отель "Аль-Рашид" в одно воскресное утро. Мы также слышали сообщения о том, что 31 октября повстанцы планировали крупное нападение на Зеленую зону, которое должно было завершиться смертоносными взрывами смертников. Тот день начинался как любой другой, но примерно с обеда наступила жуткая тишина. Где-то между восемью и девятью часами вечера мы начали слышать выстрелы. Люди бросились доставать оружие, но нападения не последовало. В следующий день мы узнали, что накануне вечером Ирак обыграл Северную Корею в футбол, и ликующие болельщики высыпали на спортивный стадион и предались излюбленной иракской забаве - стрельбе очередями в воздух. (Саддам часто принимал участие в праздничных перестрелках, настолько, что многие американцы считали его парнем, который любит стрелять из винтовки в небо).
Придя на работу на утреннее собрание ячейки синтезатора, я обычно оставался за своим столом до двух-трех часов ночи, семь дней в неделю. Мы жили в трейлерах, и часто в каждый из них помещалось по четыре-пять человек. Еды иногда не хватало, электричество часто отключалось, и делать было нечего, кроме как работать. Время от времени минометные обстрелы пугающе нарушали рутину. Это было до того, как в "Зеленой зоне" появились торговцы фастфудом, а у каждой организации был свой бар для вечерних гуляний по четвергам. Я питался в основном "Гаторадом", "Поп-Тартсом" и тем, что было доступно в столовой, а это обычно рис и картофель. Я питался так, потому что боялся получить пищевое отравление. Если ты заболел, то идти было некуда, кроме как в трейлер, а это было слишком уныло, чтобы об этом думать. Лучше было просто продолжать питаться углеводами и стараться оставаться относительно здоровым, пока не придет время возвращаться домой.
Наша проблема заключалась не в недостатке, а в избытке информации. Нас завалили подробными отчетами, которые нужно было проверять, хотя мы знали, что шансы на то, что они подтвердятся, практически равны нулю. Источники сообщали, что Саддам находится в Басре, что он бежал в Сирию (куда он якобы отправил и свое ОМУ), что он переодет в женщину и прячется на багдадском автовокзале. Офицеры часто сообщали нам подробности, которые расходились с тем, что мы знали о Саддаме. Однажды кто-то из Временной коалиционной администрации сообщил, что переводчик ВКС общался с врачом Саддама. Естественно, мы захотели узнать больше. Мы собрали свои вещи, отправились в офис ВМС в Республиканском дворце и начали искать переводчика. Через несколько часов, когда мы наконец разыскали его, он побелел, потому что подумал, что его арестовывают. Мы сказали ему, что слышали, что у него может быть информация об одном из врачей Саддама. Он рассмеялся и сказал, что был на брифинге и упомянул, что, возможно, мы сможем выследить Саддама, найдя его медицинские запасы. Мысль была такова: если мы сможем найти врача, который поставлял Саддаму лекарства, то сможем найти и Саддама. К сожалению, это оказалась сухая яма. Подобные вещи происходили каждый день и отнимали у нас много времени и сил.
Вместе со мной работал Майк, аналитик Агентства национальной безопасности, прикомандированный к ЦЕНТКОМу. Майк обладал навязчивым любопытством к Саддаму, огромным запасом знаний и заразительным чувством юмора. Никто лучше него не мог поболтать о Саддаме, скоротать время во время поездки в тюрьму Абу-Грейб и сохранить хладнокровие во время минометного обстрела. В ноябре 2003 года мы встретились с некоторыми из бывших телохранителей Саддама. Мы заехали за ними в побитый фургон с занавесками на боку. Пока мы ехали по Багдаду, охранники указывали на конспиративные квартиры, где Саддам обычно ночевал. Они также показали нам, где четвертая пехотная дивизия США подошла к Саддаму на расстояние квартала, но остановилась, не доехав до его укрытия.