Я потратил два месяца, пытаясь понять, чем Саддам может заниматься, где он может путешествовать или с кем может встречаться, и у меня было тонущее чувство, что он - фантом, который навсегда ускользнет от нашей хватки. Я подумал, как буду счастлив, если окажется, что я ошибался.
В тот вечер я сидел за компьютером на втором этаже********, когда Эндрю, начальник аналитического отдела ЦРУ, сказал, что меня хотят видеть в офисе начальника станции. Начальника станции не было в стране, поэтому я встретился с его заместителем Гордоном и исполнительным директором ЦРУ Баззи Кронгардом, который как раз находился в Багдаде. В комнате, обставленной большим деревянным столом и несколькими кожаными диванами, находились Эндрю, Стив (глава группы по эксплуатации заключенных) и еще несколько сотрудников ЦРУ; она напоминала общежитие колледжа, обеспечивая минимальный комфорт и демонстрируя износ от интенсивного использования. Кронгард, приверженец правильной одежды, был одет в синюю куртку и синий свитер. Я был одет в брюки-карго и толстовку с капюшоном Джорджтаунского университета. Остальные мужчины были одеты в флисовые куртки и джинсы.
"Если бы вы собирались опознать Саддама, как бы вы это сделали?" резко спросил Гордон. "Что бы вы искали?" Я сказал, что начал бы с поиска племенных татуировок, идентифицирующих его как члена племени аль-Бу Насир. Одна из них находилась на тыльной стороне правой руки между указательным и большим пальцами, другая - на внутренней стороне правого запястья. Сами знаки представляли собой несколько точек, некоторые из которых располагались по прямой линии, другие - в форме треугольника, а также что-то похожее на полумесяц.
Западным людям это может показаться анахронизмом, но в арабских странах, таких как Ирак, татуировки были крайне необходимы. Общественный учет был бессистемным, и татуировки служили для племен способом учета членов племени. Они были ценным инструментом для идентификации личности и разрешения местных конфликтов и недовольств. Например, если иракец собирался предпринять какие-то действия против другого человека, было разумно узнать его принадлежность, чтобы не рисковать более широким племенным конфликтом.
Я также упомянул, что у Саддама есть шрам на левой ноге от ранения, полученного при попытке убийства президента Касима в 1959 году, и что его нижняя губа склонна к опущению на одну сторону, возможно, из-за того, что он всю жизнь курил сигары, - это я понял, изучая видеозаписи Саддама в течение многих лет. Мы постоянно следили за новыми кадрами с его изображением и за признаками того, что он может быть нездоров. В 1999 году я увидел видеозапись, на которой было видно, что он сильно похудел. Это было примерно во время визита президента Венесуэлы Уго Чавеса в Багдад. Вместе с врачами ЦРУ я начал изучать последние видеозаписи и фотографии. Мы решили, что Саддам просто поправляет здоровье. Мы оказались правы, но это не включало в себя отказ от сигар.
Кронгард перебил меня, сказав: "Мы должны убедиться, что это Саддам, а не один из тех двойников". Он не собирался сообщать Вашингтону и всему миру, что мы захватили пока не будет абсолютно уверен, что этот человек не является двойником. Мне хотелось крикнуть: "Ради всего святого, не бывает двойников!" Но я решил, что молчание - лучшая часть доблести.
Миф о "двойнике" был самым живучим из мифов о Саддаме и вызывал легкие разногласия и немного юмора в кругу наблюдателей за Саддамом. Якобы у Саддама были люди, похожие на него, которых можно было использовать для подмены на публичных мероприятиях, а также для того, чтобы сбить с толку западные спецслужбы, которые могли бы задумать покушение на него. Эти слухи появились потому, что, на взгляд Запада, многие из тех, кто охранял Саддама, были похожи на иракского диктатора. Это было правдой. Возможно, это было связано с тем, что многие телохранители Саддама были членами его расширенной семьи и имели общие физические черты. Я не знаю, сколько служебных записок было написано во время президентства Клинтона и Джорджа Буша-младшего, в которых эта идея отвергалась. Но она по-прежнему фигурирует в мемуарах таких людей, как министр обороны Дональд Рамсфелд и мой бывший начальник Джордж Тенет, директор ЦРУ с 1996 по 2004 год.