Аналитики ЦРУ должны углублять свои знания. В настоящее время в ЦРУ наблюдается тенденция к развитию аналитического ремесла. Это часто означает разработку предположений и проведение заседаний у доски, на которых все высказывают свои идеи и критические замечания. Использование таких мозговых штурмов для проверки аналитических точек зрения может быть полезным, если делать это правильно. Но в настоящее время это ложная строгость. Подобные упражнения - это в основном попытка прикрыть задницу, которую штаб-квартира может продемонстрировать своим критикам, чтобы сказать, что она сделала все возможное для получения правильного ответа. Правильный ответ приходит, когда у вас есть глубокие аналитики, а не когда у вас большой штат аналитиков. Главной заботой Агентства должно быть обеспечение того, чтобы его аналитики обладали достаточным опытом и знаниями, чтобы предложить факты, достойные обсуждения на доске. В противном случае ЦРУ будет продолжать становиться жертвой компьютерной ловушки: "мусор внутри, мусор снаружи".
Культура ЦРУ, основанная на прикрытии своей задницы, является грозным препятствием. Экспертиза не ценится, ей не доверяют, потому что эксперты могут ошибаться. Посмотрите на Иран в 1978 и начале 1979 года, когда демонстрации и беспорядки вынудили шаха бежать из страны. ЦРУ проявило шокирующее непонимание оппозиции шаху. Однако чаще всего более глубокие знания и опыт помогают политикам выбрать разумный курс действий, поскольку позволяют им лучше понять суть происходящих событий. В течение последних двух с половиной лет правления Саддама ЦРУ не имело хорошего представления о его режиме. Это происходило не потому, что не было информации. Напротив, репортажи расходились по миллионам направлений. Серьезно не хватало настоящего понимания Саддама и опытных аналитиков, которые могли бы разобраться в поступающих сообщениях.
Если нам снова предстоит вступить в войну, а рано или поздно это, несомненно, произойдет, Соединенные Штаты должны быть уверены, что воюют по правильным причинам. Условия, выдвинутые Колином Пауэллом перед войной в Персидском заливе, должны были послужить критерием, прежде чем мы приняли решение о военных действиях в 2003 году. Доктрина Пауэлла ставит ряд вопросов, на которые необходимо дать утвердительный ответ, в том числе: Поставлены ли на карту жизненно важные интересы национальной безопасности? Были ли полностью оценены риски и затраты? Исчерпаны ли возможности невоенной политики? Есть ли у нас стратегия выхода? Поддерживаются ли военные действия внутри страны и за рубежом? В администрации Джорджа Буша-младшего Пауэлл был оттеснен на второй план помощниками Белого дома, которые были полны решимости покончить с Саддамом. Его голоса остро не хватало.
Решение избавиться от Саддама в конечном итоге принял президент, и это будет одним из его непреходящих наследий. По всей видимости, оно было продиктовано сугубо личными мотивами, и, похоже, Соединенные Штаты почти не задумывались о том, что будут делать после вторжения - как будто все само собой рассосется. Персонализированное формирование политики идет от сердца, а не от головы, и поэтому часто приводит к нежелательным последствиям. Ирак должен послужить предостережением для будущих президентов. Он также должен оказать отрезвляющее воздействие на ЦРУ охотно сотрудничало с ним. Агентство рабски стремилось выполнять поручения президента - как оно обычно и делает, - пытаясь занять место в центре власти и оправдать свой бюджет. Таков был институциональный императив. Но отдельные сотрудники Агентства устраивали безумные утечки информации, когда не соглашались с решениями президента, касающимися войны. За все время моей работы в Агентстве я никогда не видел такого количества утечек критически важной и секретной информации в ущерб администрации, Агентству и вооруженным силам.
Вместо того чтобы демонизировать иностранных лидеров, как это было с Саддамом, Соединенные Штаты должны подходить к ним прагматично и зрело. Демократические страны не любят сильных лидеров, но иногда авторитарные лидеры помогают Соединенным Штатам справиться с более опасными игроками, такими как ИГИЛ, "Аль-Каида" и Иран. Как только Соединенные Штаты по каким-либо причинам начинают демонизировать своих иностранных противников, наши возможности начинают сужаться. В 1990 году Джордж Буш сравнил Саддама Хусейна с Гитлером. Может быть, в этом сравнении и был смысл, но на самом деле Буш тем самым усложнил себе и своим преемникам задачу по выработке творческой политики в отношении Ирака. В конце концов, кто может вести переговоры с Гитлером? Большинство наших политических лидеров с трудом понимают эту концепцию. Я знаю, что люди спросят: "Как мы можем поддерживать отношения с людьми, которые убивают своих?". Но подумайте о Сирии. В результате усилий по устранению Башара Асада погибли сотни тысяч человек, половина населения Сирии была вынуждена покинуть свои дома, что привело к кризису беженцев с серьезными последствиями для Ближнего Востока и Европы. Было бы замечательно, если бы сирийский Томас Джефферсон ждал своего часа, чтобы сменить Асада после его падения, но пока никто не выступил с претензией на эту мантию. То же самое мы должны были сказать администрациям Клинтона и Буша, когда нас спрашивали о демократических альтернативах Саддаму.