Отношения между СССР, Британией и США находились последние два года в несколько подвешенном состоянии. Дальше подписания договора о согласовании совместных действий в июне 1944 года дело дальше так и не пошло. Поначалу СССР настаивал на присоединении к программе ленд-лиза, однако поучил отказ и был вынужден закупать необходимые для войны ресурсы и технику за золото. Американцы отговаривались тем, что просто не имеют свободных мощностей, а вся «бесплатная» помощь в полном объеме уходит англичанам, французам и другим государствам, присоединившимся к программе раньше. Естественно ни о каком формальном союзе в такой ситуации говорить смысла не было.
Ну а в конце 1945 года уже союзники начали прощупывать почву насчет возможных договоренностей по послевоенному устройству Европы и мира. К этому моменту было уже очевидно, что СССР успеет добить Германию до того, как союзники соберутся с силами и организуют высадку в Европе. Но тут уж со своей стороны Молотов дал послу США Джозефу Девису максимально уклончивый ответ, мол пока еще время делить шкуру неубитого медведя не пришло. При этом было очевидно, что, когда русские танки войдут в Берлин, ни о каком дележе уже речь не пойдет и вовсе. Попробуй отобрать у русского медведя из пасти лакомый кусок, который хозяин леса считает своим. Замучаешься до смерти.
— Я услышал вашу позицию, — мгновенно покраснев как помидор, немец кивнул и встал из-за стола. Больше разговаривать двум людям было в общем-то не о чем. Пока Берлин на подобные условия идти был не согласен, ну а потом… Потом очевидно они могли стать еще более жесткими.
Еще с середины января начался постепенный отвод войск стран Оси с тех театров, которые были сочтены командованием второстепенными. В первую очередь по «секвестр» попала вся территория Африки, кроме узкой полоски Средиземноморского побережья и зоны Суэцкого канала, которая была занята итальянцами начиная с 1943 года. Собственно, Берлин совсем не настаивал на том, чтобы Муссолини выводил откуда-то свои войска, просто немцы перестали поддерживать находящиеся в тысячах километрах от метрополии союзные дивизии своей транспортной авиацией. И тут же оказалось, что сами итальянцы снабжать так далеко вырвавшиеся соединения банально не способны.
Сами немцы стали постепенно отступать с Ближнего Востока. Это означало утерю нефти, добычу и транспортировку которой германские промышленники только-только наладили в товарных количествах, однако держать еще тысячу километров фронта — напротив Стамбула, на Кавказе и Иране — вермахт был просто не способен. На это банально не хватало сил, эти шесть сотен тысяч штыков, находившиеся к востоку от Суэца нужны были в Европе для сдерживания советских танковых клиньев.
При общей численности германских вооруженных сил в почти десять миллионов человек на конец февраля 1946 года непосредственно на восточном фронте Берлин мог задействовать всего лишь три-три с половиной миллиона.
Восемьсот тысяч человек составляла численность кригсмарине, еще полмиллиона числилось раненными или находящимися на излечении. Полтора миллиона человек служило в люфтваффе, большая часть из которых занималось прикрытием метрополии от налетов с острова.
В действующей сухопутной армии было задействовано шесть с половиной миллионов человек — это вместе с присоединенными к вермахту частями упразднённого ранее СС. Из них миллион двести тысяч человек находился в Африке и Ближнем Востоке, полтора миллиона стояло оккупационными войсками в завоеванных ранее государствах и прикрывало побережье Франции от возможного десанта. Еще пятьсот тысяч — это тыловые и учебные части, а также разного рода штабы, разведка и прочие бойцы невидимого фронта, которых тоже нельзя было бросить на передовую. В итоге для войны на восточном фронте оставались те самые три-три с половиной миллиона человек, плюс сто пятьдесят — двести тысяч союзников, которые совсем не рвались воевать после Днепропетровской катастрофы. И раньше то боевая ценность словаков, венгров и итальянцев была более чем сомнительной, а уж после Днепропетровска так и вовсе…
Вермахту же противостояла армия численностью в семь миллионов человек на фронте при общей численности Красной Армии в одиннадцать миллионов человек. Общая разница не столь уж значительная — если не брать качество призывников, которое у немцев уже давно упало куда-то в район плинтуса — и при этом двукратное превосходство непосредственно на линии соприкосновения.