Так же относительно ценным трофеем был так и недостроенный немецкий авианосец «Граф Цеппелин», получивший в итоге имя «Рига» и ставший таким образом третьим кораблем данного класса в СССР. Одного из купленных ранее японцев в итоге было решено не ремонтировать, а пустить на запчасти для «систершипа».
Но, наверное, наиболее ценным трофеем стали немецкие крейсерские лодки 21 типа. В отличии от всего другого флота, чья польза была исключительно теоретической, эти кораблики вполне себе воевали до самого последнего дня.
Вообще история появления на свет этого немецкого «вундерваффе» весьма примечательна. После того, как Германия в 1940 году на смогла удержать за собой север Норвегии, выход в большой океан для ее флота был окончательно заказан. Надводные корабли перехватывались с близкой к 100 % вероятностью, а подводные лодки самого распространенного «среднего» типа № 7, просто не имели достаточной дальности хода. В итоге подводные лодки приспособили к перевозке по железной дороге, построили укрытые базы во Франции и стали оперировать из портов непосредственно атлантического побережья.
Однако ближе к середине войны стало понятно, что «семерки» уже не удовлетворяют требованиям времени. Потери этих лодок начали зашкаливать, а суммарный потопленный тоннаж сократился с рекордного 910 тонн в месяц на одну находящуюся в походе лодку до жалких 120. В какой-то момент стало понятно, что подобный размен прост не выгоден экономически.
Причиной ухудшения результатов стала отлично налаженная патрульная служба в северной части Атлантического океана. Множество судов, патрульных самолетов и дирижаблей. Банально англичане с американцами раскинули столь плотную наблюдательную сеть, что каждое всплытие на поверхность больше напоминало русскую рулетку чем привычную боевую работу.
Одним из способов улучшения результативности стала попытка увеличения радиуса действия подводных лодок за пределы контролируемой союзниками зоны. Вот только все это происходило уже в тот момент, когда период побед на восточном фронте закончился, посыпались неудачи, а танки и пушки приобрели гораздо большую ценность для вермахта, чем флот, поскольку речь уже шла об обороне непосредственно немецких земель, а не о попытке задушить кого-то морской блокадой.
Если изначально предполагалось производить порядка 400 крейсерских лодок в год, то в реальности за 1945 год удалось поставить в строй только два десятка. В 1946 году производство выросло до 54 единиц, что тоже было результатом совсем не выдающимся, а за первую половину 1947 — промышленники предали флоту 39 лодок. Как видим объемы производства хоть и росли, но далеко не самыми рекордными темпами.
И хоть появление новых подводных охотников вновь позволило нарастить ежемесячный уничтоженный тоннаж — втрое от наиболее неудачных месяцев 1944 года — реально повлиять на исход войны, не смотря на все свое техническое совершенство, лодки 21 типа уже все равно были не способны. Впрочем, они стали настоящей вехой в истории кораблестроения и на следующие пятнадцать лет, до появления первых атомных субмарин задали тренд конструирования подобных боевых единиц.
— Ладно, — подвел итог экскурсии Говоров, — это все очень интересно и перспективно, но думаю самое время перейти к главному, зачем мы сюда приехали. Господин фон Браун, показывайте, что у вас тут есть по зенитным ракетам. Нам передали, что у вас на подходе ракета уже второго поколения с улучшенными характеристиками. Ввиду сложной международной ситуации мы в этих разработках крайне заинтересованы.
Советский военачальник, достал из кармана носовой платок и смахнул со лба выступившие капельки пота. В закрытом прогреваемом солнцем ангаре было достаточно душно.
— О да, господин маршал, — кивнул фон Браун. — Нам удалось уменьшить габариты ракеты, и соответственно ее цену, в полтора раза, при этом увеличить скорость до 880 км/ч и дальнобойность. Теперь самолеты можно перехватывать в радиусе тридцати километров, есть пока проблемы с головкой самонаведения, но думаю в течение шести-восьми месяцев можно будет передавать изделие в серийное производство.
Вся русско-немецкая делегация вышла из полузаброшенного цеха баллистических ракет и направилась туда, где находилась экспериментальная площадка их зенитных «братьев». Пока большая часть работ был приостановлена в связи с освобождением из окрестных лагерей, работавших в Пенемюнде узников, но вскоре комплекс должен был вновь наполниться жизнью. На место бывших подневольных работников уже собирали персонал из вольнонаемных немцев, плюс советские специалисты должны были прибыть для получения опыта такого производства.