Черкес. Дебют двойного агента в Стамбуле.
Глава 1. Беги, Спиря, беги.
Внимание! Роман написан в жанре альтернативной истории. Любые совпадения с реальными историческими персонажами, событиями, народами и географическими названиями являются случайными.
Несмотря на позднюю ночь в аэропорту Батуми было людно. Спиридон Позов, добравшийся до Батуми из Салоник с двумя пересадками, вышел на улицу. Подбежали водители-таксисты. Услышав грузинскую речь и признав за своего, сразу сбавили напор и разошлись. Остался лишь один, годившийся Спиридону в отцы. Представился Вахтангом.
— Батуми нужно? – спросил.
— Нет. Шекветили.
Как и полагается, Вахтанг тут же изобразил крайнюю сложность задачи, чтобы вслед накинуть лишнюю...
— Сорок! – отрезал Спиридон.
Вахтанг для приличия изобразил тяжелую внутреннюю борьбу, после чего согласился, сумма его явно устраивала и радовала.
У Вахтанга был старенький «Мерседес». Но в очень хорошем состоянии. И снаружи весь блестел. И как тронулись, ничего не гремело, не дребезжало. Мотор работал ровно. Молчали не долго.
— Грек? – спросил Вахтанг.
— Да.
— Из Батуми?
— Нет. Тбилиси. Из «Африки».
— Слышал про ваш район. Смешно звучит. Хорошо на грузинском говоришь!
— Спасибо. Школу в Тбилиси закончил. Потом институт, английский изучал. В семье вообще по-турецки говорили. Пращуры – из анатолийских греков.
— Давно сам уехал?
— В 95-ом. В Грецию. В Салониках живу.
Вахтанг помолчал. И вдруг.
— Обижены на нас?
Спиридон не смог скрыть своего удивления. Даже не нашелся, что сразу ответить. Вахтанг, видя замешательство пассажира, грустно усмехнулся.
— Обижены... — покачал головой. – А и правильно! Почему не обижаться? Столько лет здесь жили, честно работали. А потом пришли все эти собаки: Горбачев, Ельцин, наш Гамсахурдиа, мать их... Аййй!
— Да, – согласился Спиридон.
Обоим не хотелось больше возвращаться к этой теме. Что тут еще можно было добавить?
— А в Шекветили тебе зачем? – спросил Вахтанг. – Родственники?
— Можно и так сказать. Ровно 150 лет назад, день в день, 27-28 октября 1853 года, в том районе, куда едем, погиб мой прапрадед. Там крепость стояла у реки. Ну, как крепость? Одно название. Пограничный пост. Турки напали внезапно, почти всех перебили. Всю ночь битва шла. Чуть меньше трехсот русских и две сотни грузин-ополченцев против пяти тысяч. Вырваться смогли несколько десятков.
— Э, скажи, не тогда Крымская война началась?
— Именно с того дня. Хотя её Восточной называли. Прапрадед в ней не участвовал, только один день. Я сам узнал, можно сказать, случайно. Старшая сестра рассказала. Розыски провела. Ученого из Тбилиси привлекла. Он письмо большое прислал. Оттуда все и знаю.
— Ва! Вот это история! Там памятник, наверное, стоит, поклониться хочешь?
— Нет ничего. Даже таблички. И руин не осталось. Там все из дерева было.
— Слушай, как нет?! Они же герои! Десять на одного!
— Никто не хочет про это вспоминать. Там больше половины нападавших были из Кобулети. Считай, братоубийственная война. Политики... Им такая память не нужна.
— Удивил! Все время думал, что грузины с русскими плечом к плечу воевали…
— По-разному было.
— Слушай, я аджарец, но скажу так: молодец! Это очень хорошее дело! Твой дед, прадед, прапрадед на том свете порадуются!
— Да, надеюсь. Вот только...
— Что?! – Вахтанг чуть не подпрыгнул на сидении, недоумевая, какие тут могут быть подводные камни.
—Мне цветы нужны, – успокоил его Спиридон. – Если увидите, где магазин, или, может, знаете, куда заехать, остановитесь, пожалуйста.
— Ночь на улице, какие цветы, дорогой?! – улыбнулся Вахтанг.
Спиридон пожал плечами.
— Не волнуйся. Мы мимо моего дома проезжать будем. Я тебе нарву, – Вахтанг с улыбкой посмотрел на Спиридона и добавил. – Это бесплатно!
— Спасибо большое!
— О чем ты говоришь?! Такое дело! Святое дело!
Помолчали.
Добрались прямо на рассвете. Свернули с дороги, не доезжая села, как только пересекли мост через Натанеби – так себе наметил Спиридон, долго изучая карту. Выехали почти к самому берегу моря, остановившись на опушке сосновой рощи.
— Подождешь меня?
— Зачем спросил, дорогой? Делай свое дело, а я пока посплю.
Спиридон, придерживая охапку колючих роз и дорожную сумку, медленно пошел к просыпающемуся от первых солнечных лучей морю. Ноги вязли в песке, усыпанном сосновыми иголками. Может, тут Константин Спиридонович Варваци, хорунжий Черноморского Казачьего войска, принял свой последний бой?