– Ты помнишь, мы вместе смотрели «Адъютант его превосходительства»?
– Конечно! – оживился Юра.
– Вот Павел Андреевич Кольцов. Ты только вспомни, как он говорил, как ходил, как вел себя. Образованный человек, воспитанный, его в кругу белогвардейцев принимали за своего. А был бы он малограмотным и грубым, разве смог бы выполнить задание?
– Так он же разведчик был, а не сыщик! Там перед кино специально сказано, что посвящается первым чекистам.
– А какая разница, разведчик или сыщик? Пойми, сынок, и те и другие работают, чтобы раздобыть нужную информацию. Только разведчики ищут информацию о том, что задумали наши враги, а сыщики – о том, что задумал или сделал преступник. Содержание информации разное, но методы одни и те же. Потому что эту информацию нужно раздобыть у того, кто ею обладает. То есть нужно сообразить, кто может знать то, что тебе нужно, а потом придумать, как заставить его рассказать. Вот и все. Нужно уметь разговаривать с людьми, правильно понимать то, что они говорят и как себя ведут, замечать, где они лгут, а где говорят правду, и правильно выстраивать собственную линию поведения. Никакими другими способами преступление не раскрыть, можешь мне поверить.
Всю оставшуюся дорогу до Москвы Николай Губанов с удовольствием и энтузиазмом объяснял сыну, насколько важен для работы сыщика большой объем самых разнообразных знаний, не имеющих на первый взгляд ни малейшего отношения к преступности и вообще к чему бы то ни было криминальному. Потому что источником важнейшей информации может оказаться кто угодно, от бомжа-алкоголика до философа-академика, и нужно уметь наладить с ним контакт, подобрать ключик, вызвать доверие, а это совсем не так просто, как кажется на первый взгляд. Кроме того, Губанов был твердо убежден, что знания из самых разных областей если и не принесут практической пользы, то в любом случае дисциплинируют мышление, заставляя его двигаться в разных направлениях и быстро переключаться.
Он говорил, стараясь не сбиваться на казенный язык, которым пользовался, составляя бесчисленные документы, докладные и аналитические записки. Писанины теперь у Губанова много: новый министр задал курс на повышение интеллектуального уровня сотрудников милиции, их культуры и профессионального мастерства, а также на широкое использование достижений науки и техники и развитие научных исследований внутри самого ведомства. Карьера Николая Андреевича Губанова резко пошла вверх, он оказался одним из тех, кто стоял у истоков этого нового курса, руководство вспомнило его рапорты и докладные, которые всего какой-нибудь год назад казались неуместными и ненужными, вызывали скептические улыбки, а порой и издевательский смех. Министр Щелоков, разобравшись в течение первого года с существующим положением дел, пришел к выводу, что необходимо кардинально менять всю концепцию борьбы с преступностью. И в первую очередь следует откровенно признать, что эта борьба не ограничивается одной только охраной общественного порядка и силами общественности тут никак не обойтись. Нужно прекратить практику «комсомольско-партийных вливаний» в кадровый состав и начать готовить высокообразованных сотрудников. Потому что главное – это на самом деле профессионализм, а вовсе не энтузиазм и шапкозакидательство.
Работа шла на протяжении всего 1968 года. Работа напряженная и кропотливая. И не всем нравилась новая политика министра. Постоянно возникали конфликты, сторонники старого курса были недовольны, считали себя ущемленными, не верили в новые перспективы, старались подсидеть или подставить тех, кто поддерживал идеи и устремления Щелокова.
Но вот все сбылось! В ноябре 1968 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли постановление «О серьезных недостатках в деятельности милиции и мерах по дальнейшему ее укреплению». В нем были изложены все те соображения, над которыми целый год трудились в министерстве по указанию Щелокова. Николай Губанов, к тому времени уже майор, с трепетом читал текст постановления, узнавая в отдельных местах собственноручно написанные им фразы и приведенные цифры. Они работали не зря! И мечтали не напрасно.
Недели не прошло, как вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР: Министерство охраны общественного порядка переименовано в Министерство внутренних дел. И через два с небольшим месяца правительство страны утвердило новую структуру министерства. Теперь каждое управление занималось своим делом и появилась возможность специализации милицейских служб. А коль есть четко определенная специализация, то следующий шаг – профильная подготовка кадров именно для конкретных служб, а не для милиции «вообще», как было раньше. Майор Губанов был счастлив, ведь он уже давно продвигал необходимость специальной подготовки сотрудников. В одной высшей школе будут готовить оперативников для уголовного розыска, в другой – оперативников для службы БХСС, в третьей – следователей, в четвертой – сотрудников ГАИ, в пятой – работников исправительно-трудовых учреждений. У каждого учебного заведения своя специфика, свой набор дисциплин. Даже ведутся разговоры об организации отдельной школы для подготовки сотрудников политико-воспитательных аппаратов. Тоже нужное дело. А то вон брат Миша: был плохим следователем, потому что учился кое-как, без интереса, а теперь занимается политико-воспитательной работой, хотя какой из него воспитатель? Ничего не знает, не умеет толком, за всю жизнь хорошо если полторы книги прочитал, кроме учебников, да и учебники-то изучал халтурно, по диагонали, лишь бы на уроке или на экзамене как-нибудь ответить. Ну, дай бог, скоро с подготовкой кадров все наладится.