— Бегать на свидания, как будто я снова учусь в колледже. Никаких серьезных отношений, никакой любви. Хочу просто развлекаться и ни о чем не думать.
Ответ показался мне довольно решительным. Лорен перестала взмахивать руками и повернулась ко мне лицом. Стоя в прозрачной воде, она весело и уверенно констатировала:
— Итак, моя главная цель, которую я и не думаю скрывать, поскольку это безумно смело, заключается в том, что я должна переспать с пятью мужчинами между Днем труда и Днем поминовения погибших в войнах. Пять ультраразнообразных, ни к чему не обязывающих, высококлассных перепихонов. И каждый я отпраздную соответственно. Отмечу драгоценностью. Или очередным шедевром искусства. Или шубой. Собственно говоря, я уже позвонила в Париж и велела оставить мне божественных соболей от «Ревлон». Один поцелуй — и они мои, — объявила она и нырнула.
А когда Лорен появилась на поверхности, обсыпанная сверкающими на солнце каплями, я спросила:
— Думаешь, тебе удастся сделать сразу пятерых?
Дело в том, что Лорен красива и сексапильна, но ей уже тридцать один — старуха по нью-йоркским стандартам. После тридцати трех — тридцати четырех лет манхэттенские мужчины напрочь забывают о своих ровесницах и ищут подруг от восемнадцати до, самое большее, двадцати пяти. Самые привередливые вообще не желают смотреть на нью-йоркских девиц и снимают исключительно девятнадцатилетних моделей из Саут-Бич. Собственно говоря, ни одна из моих знакомых женщин старше тридцати лет вообще не сумела закрутить роман с мужчиной за целых полгода, а тут речь идет о пяти!
— Я поставила перед собой вполне реальную задачу. Но слышала от других разведенок, — откликнулась Лорен, лениво бороздя пальцами воду, — а среди них у меня есть подруги, — что ожидать более пяти побед чересчур оптимистично. Кстати! Погоди! Моя вторая великая цель — научиться подсоединять систему «серраунд-саунд». Льюис сам умел все это делать. И я абсолютно убеждена, что вполне сумею справиться самостоятельно, сколько бы времени это ни заняло. Ну а у тебя какая цель?
Это единственный вопрос, в ответе на который я совершенно уверена.
— Хочу быть похожей на девушку из парочки в «Итенити» {Популярный глянцевый журнал}, — засмеялась я.
Втайне я всегда надеялась, что брак окажется чем-то вроде рекламы «Итенити»: она гламурная, он страстный и тонны кашемировых свитеров цвета ванили. Если только возможно, вся моя супружеская жизнь пройдет на пляже в Ист-Хэмптоне, и носить я хотела бы эффектные черные и белые наряды.
— О, если бы мои цели были столь достойны, может, мой брак и продлился бы еще немного! — взвизгнула Лорен и залилась смехом. — Но я уже в восемь лет перестала думать об «Итенити». О, ты просто прелесть. Но у меня есть совет.
— Какой?
— Тебе следует всячески стараться уберечь супруга от охотниц за мужьями. Вот это достойная цель!
Я с недоумением нахмурилась.
— Ну, эти коварные особы, которые только и мечтают увести чужого мужа, — пояснила Лорен. — О них узнаешь, только когда сама выходишь замуж.
— Прекрати! — хихикнула я.
— Мое дело — предупредить.
К этому времени мы успели сделать полный круг и снова оказались перед гостиной. Тинсли поманила нас к себе.
— Мохито ждут! — завопила она.
— Ну… мы сделали только один круг, но пойдем пообщаемся, иначе она разволнуется и начнет задыхаться, — позвала Лорен, поднимаясь по пологим ступенькам в гостиную, где выхватила полотенце из аккуратной стопки на плетеном столике и протянула мне.
— Как хорошо в воде, — вздохнула я, вытираясь. Взяв стакан с мохито, я с наслаждением сделала первый глоток. — Очень освежает!
— Ну, разве бассейн придумал не гений? — кивнула Лорен, подстелив под себя полотенце и устроившись на диване напротив Тинсли. Я села в кресло-качалку, выкрашенную ярко-синей краской. Интересно заметить, что спинка была инкрустирована поразительно красивым перламутром.
— Чем занимаешься, Тинсли? — спросила я. Тинсли казалась таким интересным персонажем, что очень хотелось узнать ее поближе.
— Ничем, — жизнерадостно сообщила она.
— И тебе не хочется найти работу?
Тинсли затряслась от смеха, покачала головой и абсолютно серьезно пояснила:
— Я не могу работать, потому что понятия не имею, как одеваться днем. Не умею носить офисные костюмы. Так что трудовая жизнь не для меня. Я способна одеться только для тренажерного зала или вечеринки.
В доказательство своих слов она встала и покружилась.
— Ну, посмотрите на меня как следует. Сейчас два часа дня, и это самый сдержанный стиль, на который я отважусь. Единственная подходящая для меня карьера — ведущей на Эм-ти-ви, но я не слишком туда стремлюсь. Слава так быстро проходит. Взять хотя бы Сирену Альтшул — где она сейчас? Кроме того, еще одно препятствие на пути к карьере — моя матушка. Каждый день мне необходимо время для двухчасовых обсуждений семейных проблем, а в случае чего я должна быть готова немедленно отправляться на Палм-Бич. Однажды я даже попыталась немного поработать у Чарли Роуза, но почти никогда не бывала на месте, а в те редкие неудачные моменты, когда все-таки там оказывалась, звонила по личным делам.
Я засмеялась, но тут же ощутила укол совести. Надо же — веселюсь вовсю в свой немедовый медовый месяц. Господи, неужели мне не следует быть более озабоченной?
— Это просто настоящий кошмар для нее, не так ли, Тинсли, дорогая? — пошутила Лорен, после чего обратилась ко мне: — Итак, когда мы сможем познакомиться с Хантером? Он вообще-то вернется? Или бессердечно бросил тебя?
— Познакомитесь в Нью-Йорке, — отрезала я. — Но он собирается часто ездить в Париж на ТВ-шоу, ради которого и заключил эту сделку. — У меня даже хватило чувства юмора, чтобы добавить: — Сделку, которая полностью уничтожила наш медовый месяц.
— В отсутствие Хантера мы можем составить друг другу компанию. Что бы там другие ни воображали, а иногда мне одиноко, — пробормотала Лорен с неожиданно беззащитным видом.
Позже, когда солнце уже садилось, все мы были слегка навеселе от коктейлей и жары, и беседа стала более откровенной.
— Ты никогда не подумывала снова выйти замуж? — спросила я у Лорен, которая лежала в гамаке, медленно покачиваясь.
— Вроде бы нет.
— И это правильно, — согласилась Тинсли, смешивая очередной коктейль. — Женатые пары такие унылые.
— Знаю, — кивнула я. — Они просто ужасны.
И я не покривила душой. Стоит женщине выйти замуж, как она разительно меняется. Общаться с ней — скука смертная! Одно из моих тайных и, должна признать, абсолютно безосновательных опасений относительно замужества — стать такой же занудой, как все мои занудные замужние подруги.
— И все же, Лорен, почему ты порвала с Льюисом? — не выдержала я. Лорен вздохнула:
— Мы разошлись… потому что… м-м… — И, помедлив, словно не была уверена в ответе, нерешительно объяснила: — Полагаю, я вышла замуж по вполне достойным причинам: влюбилась, Льюис подарил мне премиленькое кольцо от «Ван Клифа», но, честно говоря, любовь — еще не причина для брака.
— Не слишком романтично, — заметила я.
— Брак вообще не особенно романтичен. Скорее это деловое соглашение. Извини, но это правда. Полагаю, если избегать нового замужества, я смогу получить свою долю романтики. Но ты выглядишь так, словно влюблена по уши. Тогда лучше не слушай, что я плету. У каждого бывает по-разному. Понятия не имею, как это у тебя.
— А я уверена, что имеешь, — возразила я.
— Ладно, если хочешь знать, чего не надо делать, — продолжала Лорен, — я скажу. Первое: не стоит приглашать на свадьбу четыреста человек. Никто не в силах вынести такое количество народа на собственной свадьбе. Просто крыша едет. Не поверишь, но я уже в день свадьбы знала, что у нас не выйдет ничего хорошего.
— Это почему же?
— Ну… мы собрались в Мэне, на чудненьком частном хипповском островке, которым целую вечность владеет семейка моей мамочки. Там стоит парочка классных коттеджей. Помню, как смотрела на океан за день до свадьбы и увидела хрустальную люстру, которую доставили на барже специально для свадебной палатки. Выглядело это так, словно ее украли из бального зала «Уолдорф-Астории». Дело в том, что я просто ненавижу люстры, любые люстры и из-за этого даже переехала из родительского дома на Парк-авеню, когда впервые попала в Нью-Йорк, чтобы не видеть люстр. И вот, подумай сама, я выхожу замуж и пытаюсь оставить люстры в прошлом, а они просто преследуют меня. Все не так, как надо! — Ее передернуло. — И вся эта затея была настоящим безумством.