— Нет, — призналась я, тут же оговариваясь: — Не только Совет. Пригласи туда ещё и Розу.
Он опешил от такой наглости. Наверное, пока меня не было рядом, никто не смел так с ним разговаривать. Индра отвык от такого обращения. Тогда как я отвыкла от его подавляющего присутствия, психологического гнёта, манипулирования и страха.
Пусть его руки и не были на моём горле, мне казалось, что он душит меня.
— Я решил, что ты одумалась, раз всё-таки приехала сюда. — Индра разочарованно глядел на меня свысока. — Сколько раз я просил тебя об этом, и вот ты здесь. Разве такой должна быть наша встреча? Я ждал. Надеялся. Думал, когда увижу тебя, всё окончательно прояснится. — Он протянул руку к моему лицу, но так и не прикоснулся, запрещая себе эту слабость. — Мы ведь могли бы всё решить с глазу на глаз, но нет, ты хочешь скандала.
— Это Нойран его хочет.
Он улыбнулся моей наивности.
— Я и есть Нойран. Разве я не говорил? Отец уже давно отошёл от управления кланом. В этом доме всё решаю я. И я мог бы спасти тебя, если бы ты попросила. Достаточно одного моего слова, чтобы ты снова стала неприкосновенной и вернулась в семью. Но я уже понял, что тебя этим не купить. И знаешь? Мне надоело. Похоже, унижаться — это просто не моё. Я не достаточно хорош в этом. — Наклонившись к моему уху, он прошептал: — Ты понятия не имеешь, что я теперь с тобой сделаю.
Разжав кулак, Индра медленно отстранился. Возможно, у меня был ещё шанс умаслить его, пока он шёл к двери, но я просто молча смотрела ему вслед. А потом опустила взгляд на сумку.
Это он не имеет понятия, что я собираюсь сделать с ним.
В смысле… Ну да.
Собравшись с духом, я подошла к двери и закрыла её на замок. Потом направилась в ванную, где провела не меньше часа. Я всегда любила поплескаться, но на этот раз даже не думала расслабляться. Все уходовые средства, которые я смогла отыскать в этой комнате, пошли в дело. Впервые это был настоящий ритуал. Я мылась так, будто хотела, чтобы на теле не осталось ни единой родинки, ни единого волоска. В прошлом я пренебрегала многими этапами женского ухода, но теперь повторила их по два, а то и три раза. А когда выбралась из воды, гладкая и изнеженная, то даже полотенце показалось мне жёстким.
Откинув его, я подошла к сумке. Там лежало одно из платьев, которые я приобрела на Цитре: белое, длинное, на тонких бретелях. Почти свадебное. Хотя покупала его я, конечно, совсем с другими мыслями…
Разложив его на кровати, я с какой-то тоской разгладила ладонями невесомую ткань.
У меня были туфли в тон. Лодочки на шпильке. Когда я надела их и выпрямилась, то почувствовала, как непривычно напрягаются мышцы икр и ягодиц. Я сделала шаг… ещё один, будто балансируя на канате. Стук каблуков заглушал ковёр.
На таком далеко не убежишь… если вдруг я передумаю.
Просто шучу.
Пританцовывая, чтобы приноровиться, я подошла к зеркалу и достала фен. Я была не сильна в причёсках, потому оставила волосы распущенными. Что касается макияжа? В макияже я тоже была не сильна.
Я не следила за временем, поэтому вздрогнула, когда раздался стук в дверь — робкий, но неожиданный. Услышав голос помощницы Адсона, я подошла к кровати и надела платье на голое тело. Подол заструился по бёдрам, достигая щиколоток. Ткань была настолько тонкой, что повторяла каждый изгиб и не скрывала, что на мне нет белья.
Мне некогда было разглядывать себя в зеркало, но я всё поняла, когда открыла дверь.
— Мне сказали оповестить вас о начале собрания и проводить… — Женщина поперхнулась словами, и я улыбнулась её реакции.
— Хорошо. Я готова.
Секретарша Адсона осмотрела меня, приоткрыв рот в явном желании сказать что-то про дресс-код, регламент и субординацию. На ней самой был строгий брючный костюм, застёгнутый на все пуговицы. Отлично. Это создаст нужный контраст, когда я появлюсь в зале Совета.
Да ладно, контраст там будет и без того достаточный.
Откашлявшись, секретарша предложила следовать за ней, похоже решив, что моё воспитание — не её забота. Время поджимало. Ей не выскажут за мой внешний вид, а вот за задержку — ещё как.
Мы направились в южное крыло особняка. Женщина спешила, постоянно оглядываясь, явно раздражённая моей неторопливостью. Что поделать, юбка и каблуки диктовали свой темп.
— Мы опаздываем, — сообщила она сухо. — А вам сейчас ни к чему переполнять чашу терпения старейшин.
— Меня обвиняют в предательстве, — напомнила я. — Чаша терпения старейшин уже переполнена.