— Она перед тобой. — Отозвался я, сглатывая, пытаясь отделаться от прилипшего к языку привкуса лекарства. — С моим телом возникли некоторые неполадки.
Только тогда клерк обратил на меня внимание, подтверждая мою теорию, согласно которой для приличных людей я до последнего момента остаюсь невидим.
Член Синедриона еще долго всматривался в меня, примечая регалии, которые абы кому не вручаются.
— Это… это не помешает вам? — решил в итоге узнать он, намекая на мой внешний вид.
— Благодарю за беспокойство, но если это не противоречит правилам, я готов ответить на вызов Адэра из клана Феб прямо сейчас. — Мой ответ прозвучал не горделиво, а обреченно.
Оглядев меня сверху до низу в очередной раз, клерк, вероятно, задумался над тем, сколько времени займет эта «дуэдь». Похоже, по его представлениям, я должен был загнуться от одного взгляда того воинственного грозного дядьки.
Люди сторонились, прижимаясь к стенам, пропуская нас к холлу с лифтами. В смазанном разговоре многоголосой толпы я распознавал отдельные фразы.
— Какая-то важная шишка…
— Это они..?
— Вы, должно быть, шутите.
— Просто сопляк…
— Здесь Стокрылый, ты слышал?
— Видимо, ради этого и тащились из самого Тавроса.
От непонятого смысла пойманных моим слухом отдельных фраз мне захотелось поежиться. Я все еще, как трусливый ребенок, сжимал ладонью навершие, а когда мы зашли в просторную кабину лифта, отошел в самый угол и опустил голову на грудь. Мысль, что, возможно, это — последние минуты моей короткой жизни, что план может провалиться, что я попросту недооценил Адэра, что я его вообще не знаю и потому не могу предугадать его реакцию, заставляли серое вещество моего мозга кипеть.
Самое паршивое, что мой страх был очевиден не только мне. Дело в том, что главная моя задача, как предводителя клана, заключалась не в решении сложных ситуаций. Для этой цели у меня была собственная армия, которой руководили старейшины — люди, чья сила и ум неоспоримы. Моей работой было не утрачивать ни капли величия и достоинства, сталкиваясь с опасностью лицом к лицу. Смотреть сверху вниз даже при таком росте.
Но я опять сдавал позиции инстинктам.
— Эла, — раздался надо мной тихий, никогда не колеблющийся голос, вынуждая поднять голову. Дис уже снял очки и капюшон и теперь смотрел на меня с высоты своего роста. — На Цитре скукота.
— А?
— На Цитре отдыхают всякие пустоголовые, развратные толстосумы, и все блага этого места ориентируются именно на них. Гнильё.
— Ты был на Цитре? Хрена ли ты там делал? — спросил я шокированно, потому что был наслышан об этом сказочном месте и откровенно не понимал, когда это мой заместитель успел там засветиться.
Вот и всё: мой страх как рукой сняло. В тот момент я окончательно себе уяснил, что Десница — самый опасный и самый близкий мне человек: только ему одному известна формула антидота от разъедающего меня яда страха, однако, с таким же успехом он мог знать, как превратить мой страх в смертельный ужас.
Прежде чем пройти в заполненный свидетелями шумный зал, я сказал своему заместителю, что если мы отсюда выберемся живыми, при этом не дав никому покалечить нашу гордость, он может с чистой совестью отправляться в свой заслуженный отпуск туда, куда его понесет нелегкая.
Тяжелые двери перед нами бесшумно расступились, отъехав в стороны, и я шагнул на территорию овального, напоминающего Колизей помещения с невыразимо высоким потолком. Мы находились под землей, возможно, в самом основании Дома Правосудия.
Пройдя к возвышению, на котором расположилось судебное трио, я напряг голосовые связки, объявив, что я — не обман их зрения, а Эла из Децемы. Я прибыл сюда по приглашению Адэра и потому хотел бы его видеть.
Насколько мне известно, все находящиеся здесь были посвящены в детали нашего разногласия.
Центральный судья привстал и наклонился над парапетом, всматриваясь в меня. Разглядев знаки отличия и двух моих спутников, судьи начали взволнованно между собой переговариваться. Зрители, на которых я даже не рассчитывал, взбесились: смех боролся с возмущением.
А я, дуралей, не мог никак понять, каким ветром Диса занесло на Цитру. Он не подходил по формату такому модному, помпезному местечку. Возможно, сопровождал своего предыдущего главу. Вспомнить бы, каким этот предыдущий был…
— Думаешь, это спасет твоего босса? — раздалось позади меня, и я отступил на шаг от судебной ложи, оборачиваясь. — Посылаете на заклание мальчишку. Как я и думал, ваш клан совсем опустился.
Дис проявил завидную выдержку, не отреагировав на это заявление ни словом, ни взглядом. Он даже бровью не повел, смотря на приближающегося, уже успевшего повидать жизнь и даже привыкнуть к ее фокусам, человека. Высокий, сухопарый, скорее жилистый, чем мускулистый, мужчина с проседью в смоляной шевелюре и был тем самым Адэром, который прислал мне розу. За что я не забыл его поблагодарить.
Глава Феб умолк и сощурился, словно сканируя меня.
Я же в это время заявил, что не совсем понимаю такое его желание выставить проблему, которая возникла между нашими кланами, напоказ, собрать здесь всех этих почтенных людей, устроить настоящую театральную трагедию. Если бы он был хоть вполовину таким умным, каким его считают его же подчиненные, он бы предпочел решить вопрос при личной встрече, на словах, а не при помощи кулаков. Или они тут планомерно возвращаются в эпоху варварства, а я им торможу процесс деградации своими отповедями?
Что же касается моего внешнего вида: это просто результат досадной медлительности моих биокибернетиков. Мое настоящее тело, оставленное на Амальтее на время заключения, еще не готово ко встрече с моей душой. Оно, конечно, несомненно более надежный, сильный и красивый сосуд, но, чтобы одолеть Адэра, мне хватит и этой мальчишеской тушки.
— Узнаю этот гонор, который уже скоро не сможет вмещать в себя Вселенная, — процедил сквозь стиснутые зубы Адэр, вытягивая руку в сторону. Подоспевший наперсник, сопровождающий его, вложил в ладонь своего босса саблю. — Твой выбор оружия меня более чем устраивает, Эла из Децемы. Не будем медлить, я и так ждал тебя слишком долго.
Как бессовестно с моей стороны заставлять его ждать, но, похоже, ему придется подождать еще несколько секунд, потому что сабля — всего лишь реликвия, которую я обязан всюду таскать с собой.
— Я не в том положении, чтобы отказываться от вашего предложения, — продолжил я, повернувшись к сопернику полубоком. — Выбор оружия вы оставили за мной, чем я охотно воспользовался. Кроме того, если вы победите в этом поединке, я согласен признать поражение не только за собой, но и за всем кланом.
Да, ставки были чертовски высоки. Я шел ва-банк, и Адэру из Феб казалось, что моя уверенность не имеет под собой оснований. Возможно даже, он опасался, что связавшись с полудохлым мальчишкой, навсегда опорочит свою репутацию. Вот только мы с ним уже прошли точку невозврата, давать задний ход было поздно.
Аудитория жаждала зрелищ, и потому я продолжил.
— Пусть уважаемый Синедрион примет это во внимание: Адэр из Феб сам предложил выбирать условия нашего поединка. Как вы можете догадаться, данное мое тело не создано для сражений. Какое бы оружие я не выбрал, шансы на победу все равно останутся нулевыми, — озвучил я очевидное, после чего подал знак Анне. — Потому, сражаться будут наши души, господин Адэр. Посмотрим, готовы ли вы пойти до конца, если потребуется.
Глава Фебов опустил руку с оружием, начиная внимательно и весьма обеспокоенно наблюдать за тем, как Анна неторопливо выставляет на небольшой позаимствованный у местной прислуги передвижной столик два небольших пузырька.
— Эти сосуды абсолютно идентичны внешне. Синедрион может в этом убедиться. Это, однако, не относится к их содержимому. В одном из них находится обычная вода. Во втором яд. Со слов очаровательной Анны, он известен в широких кругах как «Капля». Не только потому что одной капли хватит, чтобы свалить слона. Яд ничем не отличается от обычной воды, ни вкусом, ни запахом, ни консистенцией. «Капля» начинает действовать спустя минуту после попадания в организм, поражая внутренние органы. Начинается внутреннее кровотечение, которое приводит к мучительной, но не слишком продолжительной агонии, а там и смерти, — доходчиво объяснил я, глядя на слушающего меня, широко распахнув глаза, Адэра. — Но это происходит при малых дозах. Количество яда, находящегося в одной из этих склянок, хватит, чтобы добраться до мозга, сделать из него жидкий крем, после чего тот вытечет через нос бедняги… Я правильно понял?