– Я… Я о таком и не думала, бесстыжий! – щеки вспыхнули, предупредив мой абсолютно ошалелый вид. Вот о таком я совершенно точно – и правда – не думала! И даже, кстати, не собиралась.
– Кто из нас еще бесстыжий, – уголек снисходительно улыбнулся, предусмотрительно поднимаясь выше.
А потолки в доме были, к моему несчастью, чертовски высокие. Чего нельзя было о моем росте сказать. Даже с большой натяжкой.
– Спускайся сюда, маленькая зараза, – вскочив на диван и при этом чуть было не раздавив несчастного Адро, почти взмолилась я.
– Неа, – голос Иеронима просто весь истекал ехидством, – а еще я Рею расскажу все…
Я сперва хотела шандарахнуть этого «рассказчика» чем-нибудь тяжелым, но потом меня саму будто кто молотком по голове тюкнул. И с дивана пришлось слезть.
– Ну и что? Рассказывай, пожалуйста, себе на здоровье. Он что мне, родной папочка, что ли? Пусть знает, какое у тебя богатое воображение, – зевнула я, отправившись за своей овсянкой.
– Папочка, – хихикнул Иероним, видимо, изобразив себе там, в дурной голове, нечто непотребное.
И в самом деле, чего мне этот Рей? Он ведь даже встречаться никогда не позовет. Да черт поймешь, что у него там на уме. Я с содроганием припомнила разбитую люстру и металлическо-ледяную злость в глазах. А еще губы шершавые и горячие у него были тогда…
Каша остывала в тарелке с красивым голубыми цветами, уголек жужжал где-то над головой под самым потолком у буфета, а над дверью неприлично громко тикали часы.
…я растерянно села, понимая, что ни о чем, кроме Рея думать уже не могу.
Роня как-то подозрительно затих, вглядываясь в тарелку с кашей. Опять мысли читает, козел противный?
– Сама такая! – тут же обижено вспыхнул он.
Все ясно теперь. Сейчас я эту тарелку на него надену. До чего же есть не хочется… Мой блестящий план был уже близок к претворению в жизнь, но, как водится, свет так и не увидел.
Рей схватил меня за запястье и требовательно развернул к себе.
– Когда-нибудь у меня случится сердечный приступ. А виноват будешь ты, – мрачно сообщила я, тыча в призрака чайной ложкой. – На нас напали, кстати, пока тебя не было.
Он несколько секунд рассеянно смотрел на столовый прибор, потом бросил приказным тоном:
– Собирайся. Меня переводят.
– Что?.. – а меня будто водой окатили неожиданно. – Куда собирайся? З-зачем?
Видно, призрак был не доволен тем, что я сразу же не побежала исполнять его требование, а осталась, ошарашенная, стоять на месте. Он устало потер виски, потом страдальчески взглянул на меня и пояснил:
– На повышение квалификации.
– Твое? Зачем? – не унималась я, принявшись бегать за ним попятам как собачонка.
– Поеду узнавать, что такое линзы, – он остановился и смерил меня колко-пронизывающим взглядом. – А ты, разумеется – со мной. Повышение квалификации необходимо мне и таким, как я, чтобы не отставать от эпохи. Потому что время идет, а мы… навеки остались вне. Это что-то вроде семинара, – он снова вернулся к проблемам насущным, отвлекались лишь на секунду, – который каждые десять лет проходит в каком-то заранее определенном месте. На этот раз начальство затеяло игру, и очень нехорошую. Нас посылают почти в самое логово Адриана.
– Ну, может, они не зна… – начала было я.
– Следи за языком, пожалуйста. Серьезно. Возможно, придется остаться там немного дольше. Не имею понятия, что затевается «наверху» и предсказать не могу, – призрак передернул плечами, морщась, как от чего-то неприятного.
Я медленно понимала, что мы вляпались. Причем нехило так. И все же в голове укладываться не хотело. Так спонтанно взять и куда-то уехать…
– А как надолго?
– Не знаю, сказал же, – Рей немного раздраженным выглядел, – у тебя время собраться есть только до вечера.
– Подожди, как это, даже никого не предупредить? Может, раз время есть, ты меня к маме…
– Ни в коем случае, – вкрадчиво произнес, склонившись ко мне так низко, что я даже попыталась немного отстраниться. – Даже не заикайся больше об этом, а не то наручниками прикую к батарее, и так просидишь до вечера.
Опять непотребности сейчас представятся, да? Живо-ое у меня воображение, богатое. Я бы даже им гордилось, если бы не отвлекало так сильно.
– Сердца у тебя нет, – надулась я. Почти не всерьез.
– Сердце мое выжжено временем, – невозмутимо вздохнул он, сверля взглядом оконное стекло. Именно его, а не то, что за ним было.
И мне вдруг стало Рея жаль. Не потому что он весь такой несчастный. А потому что даже поделать с этим ничего не хочет. Это и есть муки неприкаянной души?
– А тебе самому от этого не хуже? – я осторожно коснулась его спины.
– Вот даже… не представляешь… – обернувшись, он дышал тяжело, глубоко и рвано, – как хорошо – ничего не чувствовать, – пальцы скользнули по моему бедру и выше, легко приподнимая майку, – притворятся можно сколько угодно, лицемерить – тоже. Но при этом совершенно ничего не чувствовать.
Меня беспокоило то, что он был так близко. Факт дыхания на коже тоже доверия не внушал. Но отойти не хватало духу. Нельзя же показывать страх или еще что.
– Ты хочешь вот из себя изобразить лицемерного ублюдка, а зачем? То, что ты безоговорочно исполняешь все приказы начальства еще не делают из тебя такового.
– Саша, – он прерывисто выдохнул мне в щеку, – потерпи, и я на деле тебе докажу всю прелесть моей сути, а ты пообещаешь не обижаться и не суицидничать, если мой образ в твоей голове не будет соответствовать действительному.
На подбородок легли пальцы, поднимая его чуть выше. Рей рассматривал меня как товар. Может, это сильно сказано. Но с большой долей цинизма точно.
И притом так близко, что его полураскрытые бледные губы едва не касались моих.
– А не слишком лихо для надсмотрщика? – послышался в дверях голос Адро.
Ох мамочки, это судьба. А то я уж и не знала, что сделать: впред податься или оттолкнуть.
– Прошу прощения, – сдавленно произнес Рей, поклонившись.
Я убежала наверх собирать вещи.
А собирать-то мне, как выяснилось, было особенно и нечего. Я наскоро в чемодан покидала все, что привезла и вздохнула, застегивая бесстыдно-непослушную и скрипящую из последних сил молнию. Сесть на него что ли? Не, так передавлю еще что-нибудь важное.
Позвонить надо маме, предупредить, что меня… меня призрак-телохранитель увозит в логово своего злейшего врага на повышение квалификации. Секунду. Она поверит?
И пчелы-дрозофилы эти, как назло, телефон у меня украли, так бы хоть что-то соврала, хоть и ненавижу это дело… Особенно если оно мамы касается.
Тоже мне, Всемирный заговор, а-ля пресечение контактов со всем оставшимся миром. Который еще с катушек съехать не успел.
Ну все.
Я, разозлившись от своих же собственных мыслей, плюхнулась на чемодан, чего-то явно не рассчитав, потому что в следующую секунду там это самое что-то нехорошо щелкнуло, и содержимое, наполняющее недра моего «дорожного друга», вывалилось на пол, разделив эту участь со мной. А больно, между прочим.
– Тьфу! – зло бросила я, поднимаясь и потирая ушибленный зад.
Ненавижу сборы.
– Помочь тебе? – послышалось на ухо тихое и чуть хрипловатое.
– Прекрати, – настойчиво попросила я, чуть было ногой не топнув.
– Что именно? – пальцы, теплые и странно-осторожные, обвились вокруг моих запястий, призрак грудью прижался к моей спине, положив голову на плечо, и окинул взглядом все то, что я заново собралась упихать в чемодан.
– Тут уже ничем не поможешь, – тихий вздох, – кажется, молния сломалась. Ну, в смысле, замок.
И как бы от него отстраниться – я прикусила губу.
Или не надо?
Тоже мне, назначили телохранителем, а мнит о себе, как я не знаю кто.
– Понял, незачем пояснять, – спокойно заметил Рей, потершись щекой об мое ухо.
И замечания Адро-то его не успокаивают… Не призрак, а ангел какой-то. Похотливый. С недотрахом.