Кукушкина развела руками, дескать, бывает.
— Вот как, — хмуро сказал Иван. — Ну и скатертью дорога, правда же, Кукушкина? Зачем тебе предатель?
— Я не такая цельная и принципиальная, как ты, Ванечка, — улыбнулась Кукушкина. — Ты, как я поняла, отрезал. Для тебя вопрос о том, прощать или не прощать, даже не стоял. Для тебя просто человек перестал существовать.
— Ты всё правильно поняла, Кукушкина! — удивлённо кивнул Иван.
Всё же такой тонкой проницательности он от неё не ожидал.
— А я готова была простить. Года два после развода я ещё ждала его.
— Ну и дура! — в сердцах воскликнул Иван. Прямо как юный Марк. — Блаженная!
— Наверно, ты прав, — совсем не обиделась Кукушкина. — Но Толик один у меня был. Мама с папой развелись давно, у каждого своя семья. Бабушек — дедушек нет. Я жила у тёти, маминой старшей сестры, а потом муж тёти вернулся из мест не столь отдалённых, начал на меня с интересом поглядывать. Я всё делала, чтобы наедине с ним не оставаться, из кожи вон готова была вылезти. Вот и сбежала сюда, как только аттестат после девятого класса получила. А Толик… он как луч света был, совсем другой.
— Не знаю, что и сказать, — честно признался Иван.
Он так остро сочувствовал сейчас Кукушкиной, что растерялся под напором этих эмоций.
— Но потом-то я привыкла, перестала о нём вспоминать, — успокоила Ивана Кукушкина. — Даже рада, что он так и не вернулся ко мне. Даже не знаю, где он сейчас, как живёт, и мне совсем не интересно. А у меня всё хорошо. Мне бы ребёнка родить, пока возраст позволяет. А замуж я и не собираюсь больше. Зачем?
Сначала Иван молчал, сраженный наповал подобным откровением. Если честно, он был уверен в том, что такие, как Кукушкина, только о замужестве и грезят. А тут приплыли, что называется…
— Кукушкина, — строго сказал Иван, наконец, сурово сдвинув тёмные брови. — Мне показалось, или ты педагог с приличным стажем?
— Нет, не показалось, — как всегда робко и немного виновато улыбнулась Марианна.
Она всегда улыбалась так, словно просит прощения сразу за всё несовершенство мира, хоть Иван и отмечал всякий раз, что улыбка у неё красивая. А ещё у неё волосы красивые, длинные и густые. Улыбка, волосы, изящные руки, приятный голос, и… глаза, конечно же, просто волшебные. Это что же получается?! Красивого в Кукушкиной больше, чем некрасивого? А есть ли в ней вообще что-то некрасивое?
Иван вдруг почувствовал себя обманутым. Но винить было некого: он сам выбрал Кукушкину.
— Тогда ты, как никто другой, должна знать, что ребёнку необходима полная семья, — назидательно и строго продолжал Иван. — Тем более, тебе самой пришлось несладко в детстве, ты знаешь о проблеме не понаслышке.
— Ванечка, но ведь не всегда получается полная семья… А мне-то как быть?
— А у тебя будет, Кукушкина. Полная семья, муж и дети.
— Дети? Муж? — Кукушкина даже рот разинула от удивления. — А откуда ты знаешь?
— Ты, кажется, забыла, что говоришь сейчас с одним из самых сильных волшебников?
— Ты же сказал, что настоящее счастье наколдовать нельзя!
— А я и не собираюсь. Просто знаю, о чём говорю. Увидеть-то чьё-то будущее счастье я могу.
С одной стороны, Иван понимал, что не имеет права так обнадёживать Кукушкину, вот именно её… А с другой стороны, он был настолько уверен в том, что говорил, словно и вправду видел всё наперёд.
— Ты тоже должен быть счастлив, Ванечка! Ты заслуживаешь счастья, как никто другой.
— Посмотрим, — загадочно проронил Иван, а потом решил сменить слишком трудную и ответственную тему на более лёгкую: — А где ты работаешь тридцать первого, Кукушкина?
— Ой, где только ни работаю. Тридцать первого я ухожу из дома ещё до семи утра, до садика мне пять минут идти. А возвращаюсь через сутки, падаю спать и сплю до вечера первого января.
— А где тебя носит целые сутки?!
— Если тридцать первое декабря выпадает на будни, я всегда выхожу на дежурную группу в детском саду. Никто не хочет работать тридцать первого, сам понимаешь, а я хочу. К пяти часам ребят забирают родители, я вызываю такси и еду в клуб, в котором всегда работаю в новогоднюю ночь. Дед Мороз у них там свой, Тихон Павлович, отец одного из сотрудников, настоящий актёр из ТЮЗа, а Снегурочка — я.
Так вот почему его, Ивана, направляют в новогоднюю ночь работать в другой клуб! У Кукушкиной есть "свой" клуб и Дед Мороз Тихон Павлович… Иван почувствовал острый укол ревности. А с другой стороны, он в "Олимпе" — человек временный, как пришёл, так и уйдёт, а Кукушкина — постоянная…
— А если тридцать первое декабря выпадает на выходной, и садик не работает? — справившись с ревностью, продолжил допрос Иван. — Тогда чем ты занимаешься до вечера?