«Чтоб вы умерли молодыми! Чтоб ваши дети родились беспалыми, если вы не умрёте молодыми и доживёте до репродуктивного возраста!» – воскликнул Дед, обращаясь в сторону окон, а их было в камере ни много ни мало целых три. «Новый год». Хорошо, что он не будет видеть пятнадцать дней повального пьянства и свинства, поскольку просидит их здесь, в спецприёмнике…
В прошлый раз свои десять суток здесь он просидел с очень большой пользой для себя. Проштудировал шесть важных научных книг, сделал полсотни страниц выписок и записей своих размышлений. Нашёл у человека «инстинкт убийства», такой же легитимно-нормальный, как и инстинкт самосохранения. Этим открытием инстинкта убийства он посрамил Ницше и особенно Фрейда, который ошибочно обнаружил в человеке стремление к смерти. Отлично он провёл тогда время. Сидел он в «четвёрке», там всего три койки стояло. Он надеялся, что и в этот раз отсидит с пользой для себя.
Единственное неудобство состояло в том, что он и его девка Фифи планировали, что проведут несколько дней вместе, может быть, даже дня четыре. Она ушла от него 29 декабря, а уже 30-го улетела в Германию, полетела она туда с трёхлетней дочерью, чтобы оставить её там. Дело в том, что в Германии жили родители его девки. Так что она отправилась с дочкой к дедушке и бабушке. Впрочем, оба были моложе Деда. Ха.
– Я хотела взять обратный билет, на пятое или шестое. Но решила подождать, потому что у тебя митинг, мало ли что… – сказала она ему смущённо. Он одобрил её решение, потому что был уверен, что на этот раз его опять упрячут за решётку. Ей он не сказал, что уверен, мужчины не должны пугать женщин. Что будет, то будет.
Шантрапа эта употребляла свои петарды конвульсивно. То бросалась в атаку со множеством взрывов, то неожиданно стреляла одиночными, соблюдая дистанцию тишины.
Он решил успокоиться, в конце концов, у него будет возможность выспаться. Решив это, он открыл для себя, что, в сущности, давно уже спокоен. С того самого момента, как сел в автобус с милиционерами 2-го оперативного.
Исходя из многочисленных наблюдений над самим собой, он знал, что перед каждым выходом на арену к диким зверям за какое-то время до даты выхода в нём нарастало беспокойство. И что нарастающее беспокойство закончится как раз в момент выхода на арену, в момент столкновения с дикими зверями. Собственно, если развернуть метафору полностью, то в облегчённом варианте он и его сторонники каждый раз уподоблялись первым христианам, выходившим на арену цирков Римской империи. Даже зрелищно площадь, на которую они выходят, напоминает в окружении высоких зданий эдакий котлован римского цирка.
Сгоняемые каждый раз милицейские легионеры оперативного полка, ОМОНа – особых отрядов милиции, войск МВД (сторонники Деда презрительно называют их «портянками») – суть точные копии римских легионеров, ей-богу. Начальник Управления безопасности, генерал Козлов, ей-богу, просто вылитый Понтий Пилат. Особенно когда его морщинистая шея и складки лица облечены в гражданский костюм, милицейская форма всё же привязывает генерала Козлова ко времени.
Ослепительно бьют прожектора (факела) в арену. Шум, гул, милицейские в костюмах «космонавтов». Толчея, волна журналистов, сливающаяся со ступеней от входа в метро, группы граждан там и сям, жестикулирующие, пытающиеся кричать, к ним бегут легионеры… превращаясь в диких зверей, кидающихся на первых христиан.
Два года назад они и в самом деле были дикие. С перекошенными злобой лицами. Дед отчётливо помнил тот ослепительный январский день два года назад, когда он впервые вышел со своими сторонниками на эту площадь. Милицейские войска и оперативники уже и не ждали их. А он вышел со стороны 2-й Брестской улицы и прошествовал к памятнику. Стал там в окружении группы первых христиан. И уже бежали к нему вперемешку теле– и фотожурналисты, омоновцы, опера в парках, космонавты, все рода войск, видны были подошвы взметаемых их сапог, весь этот вихрь нёсся на него и кучку христиан. Они не давались и вступили в безмолвное пассивное противоборство, ударить людей Цезаря было нельзя, но можно было не дать им вырвать из группы христиан их знамя, его, Деда.
Сколько людей лежало на нём, было не сосчитать. Он кричал: «Не задавите меня, легче!» Существуют фотографии, висят где-то в дебрях Интернета, где части тела Деда видны из-под барахтающихся на нём тел и зверей, и его сторонников. Когда его вынули и потащили в плен, к автобусу, на нём висели шестеро зверей…