– А мы при чем? – покраснела пожилая дама.
– У бедняжки нет ни одного родного человека, кроме Тима, – журчала Ротшильд, – мы обязаны ей помочь.
– С какой стати? – возмутилась Вера Кирилловна. – Назовите хоть одну причину!
– В родном городе Наташе не сделают нужную операцию, – неуверенно поддержал Эстер Тим, – вот и пришлось ей спешить в Москву.
– Откуда вы? – резко спросила Вера.
– Издалека… – прошептала Лена, – простите!
Вера Кирилловна резво подбежала к гостье.
– Слушайте, ваша сестра была злым гением Тима, она увела его у невесты, запретила общаться с родителями, заставила бросить театр и сниматься в ужасных сериалах. Елене требовались деньги, чем больше, тем лучше. Она не шла ни на какие контакты с нами, не подзывала Тима к телефону, если слышала мой голос. Николай Ефимович страшно переживал, у него случился инфаркт, а я слегла с гипертонией. Но Лена даже тогда не отпустила мужа в отчий дом. И как теперь я должна к вам относиться? Надеетесь получить деньги и внимание? Но где вы были раньше? Почему не приструнили сестру, а?
– Мама, – попытался остановить разгневанную Веру Тим, – успокойся. Мы не думали, что ты очутишься на даче.
– Не хотели рассказывать вам о Наташе, – вступила в разговор Эстер, – предполагали, что она поживет здесь недолго.
– Вот оно что! – дернулась свекровь. – Это моя дача! Николай Ефимович построил этот дом для друзей! Наталья, покиньте нас.
– На улице метель, – возмутился Тим, – холод, непогода. Не веди себя, как злобная мачеха из сказки.
– Сейчас я уйду, – прошептала Лена, – зря Соня писала письма. Я чувствовала, это добром не закончится.
– Никуда ты не двинешься, сиди, – приказал Морков. – Мама, ради меня, пусть Наташа останется.
Вера Кирилловна нахмурилась, покусала губы и неохотно промямлила:
– Ладно. Исключительно из-за сына соглашаюсь. Эстер, я на тебя сердита. Почему ты не позвонила, не предупредила? Знаешь ведь Тима, он без меры жалостлив, бескорыстен, готов всем помогать, дает деньги каждому, кто попросит!
Я исподтишка глянула на Эстер. Из нашей беседы в машине у меня сложилось впечатление, что Морков жадноват: они с супругой не хотят заводить ребенка, потому что придется тратить на него деньги. Впрочем, матерям свойственно идеализировать детей.
– Хорошо, – внезапно улыбнулась Вера, – пусть Наташа выпьет с нами чаю.
– Фу, – выдохнул Тим, – мама, я тебя обожаю.
Морковкина кивнула и зажгла торшер.
Лена подняла голову, на ее лицо упал яркий свет лампы.
– Спасибо.
Вера Кирилловна взвизгнула.
– Кто это?
– Наташа Кротова, – быстро подсказала Эстер.
– Они с Еленой близнецы? – закричала свекровь. – Невероятное сходство. Так не бывает! Не врите мне!
В комнате повисла тишина.
Кротова выпрямилась.
– Я действительно Лена, ваша первая невестка. Я не погибла в ущелье. Понимаю, что это сообщение вас не обрадует, но из песни слов не выкинешь. Добрый вечер, рада была услышать из ваших уст откровенное мнение о себе.
Вера Кирилловна беспомощно оглянулась, съежилась, потом жалобно сказала:
– Эста, принеси воды, таблетку запить.
Ротшильд опрометью бросилась в коридор. Через пару секунд она принесла бутылку, открутила пробку, налила минералку в хрустальный стакан и подала его свекрови. Все происходило в полнейшей тишине, было слышно лишь мелодичное звяканье, его издавал удивительной красоты браслет на запястье Эстер: белые, желтые и красные «яблоки» из эмали, прикрепленные к золотой пластине. Очень оригинальная, дорогая, скорее всего антикварная вещь.
Глава 9
– Давай доброшу тебя прямо до подъезда? – заботливо предложил Гри, притормаживая у метро.
– Учитывая сложность ситуации и любопытство моих незваных гостей, лучше, если твоя машина не засветится во дворе Татьяны Михайловой, – вздохнула я. – Хотя мне совсем не хочется тащиться по улице, но все же придется покинуть комфортабельный автомобиль. Не дай бог шпион Егора Кирилловича заподозрит неладное, тогда жизнь Софьи повиснет на волоске.
– Ну и метет, – вздохнул Гри, – в конце концов, ты можешь сказать, что тебя подвез сослуживец, пожалел недотепу Михайлову из-за ненастья.
– Не стоит рисковать, – повторила я, выкарабкиваясь из джипа, – мне Чеслав велел завтра приходить к обеду. Высплюсь, как человек, успею с утра сбегать в парикмахерскую и заявлюсь в офис потрясающей красавицей.
Гри засмеялся.
– Звучит интригующе, пожалуйста, только не крась волосы в зеленый цвет.
– Конечно, не стану, – улыбнулась я. – Хочу превратиться в Мальвину, девочку с голубыми кудрями, встану под елку и буду изображать куклу.
– Тогда мне придется трансформироваться в Буратино, – подхватил муж.
– Долго гримироваться не придется, у тебя от рождения длинный нос, – хихикнула я и поспешила в сторону временного пристанища.
Вообще я несколько слукавила: не собираюсь спать до полудня, да и незваные гости не дадут спокойно нежиться под одеялом. Я встану в обычное время и до похода в парикмахерскую успею купить Гри подарок на Новый год. Муж давно хотел съездить на Бали, там есть отель, стоящий в воде, пол в гостинице стеклянный, сквозь него виден подводный мир. В начале февраля Чеслав даст нам двухнедельный отпуск. Представляю, как запрыгает от радости супруг, когда обнаружит под елкой конверт из турагентства и узнает, что мы с ним отправляемся в теплые края. Я все лето и осень потихонечку откладывала деньги, предвкушая сюрприз, и завтра меня ждут в «Кругосветтрэвел».
Не успела я войти в квартиру, как из маленькой комнаты высунулся Андрей Сергеевич и зашипел:
– Ты всегда шляешься по ночам?
Я опешила и собиралась достойно ответить наглецу, но вспомнила о желании Тани Михайловой во что бы то ни стало выйти замуж за кого угодно и кокетливо проблеяла:
– Да, у нас на фирме ненормированный рабочий день.
– Запомни, мне это не нравится, – сердито заявил жених, – нельзя задерживаться на службе, нужно возвращаться ровно в семнадцать часов.
– Почему именно в это время? – проявила я неуместное любопытство, снимая верхнюю одежду.
– Кроме преподавания физкультуры, я еще тренирую футбольную команду «Тигры Алаева», – гордо заявил Андрей Сергеевич, – домой прихожу в семь. Ты должна успеть приготовить ужин, я люблю сразу сесть к накрытому столу.
Я стянула сапоги и чуть не застонала от счастья, надев мягкие тапочки. Есть ощущения, которые никогда не испытает мужчина. Только женщина способна понять, какой это восторг – стянуть поздним вечером обувь на высоком каблуке и поменять ее на меховые чуни. Я закрыла глаза, чтобы ощутить блаженство в полной мере, но была безжалостно возвращена к действительности Андреем Сергеевичем.
– Не слышу ответа!
Пришлось выныривать из моря наслаждения.
– Ты предполагаешь, что я переселюсь в Алаево?
Жених нахмурился.
– Нет, я перееду сюда.
– Но в Москве, если сюда вслед за тренером не последуют «Тигры Алаева», тебе не надо будет торчать на тренировках, – ехидно заметила я, в очередной раз выпадая из роли Михайловой, – значит, ты будешь приходить домой рано. Наверное, мне лучше совсем уволиться, чтобы успеть с обедом.
– Нет, нет, – занервничал Андрей Сергеевич, – в столице жизнь дорогая, на одну зарплату не просуществуешь. И потом, я найду команду для тренировок, в городе много клубов: «ЦСКА», «Спартак», «Динамо». Буду приезжать в родное гнездо в семь.
Желание поддерживать разговор у меня угасло. Похоже, Андрей Сергеевич не является шпионом Егора Бероева. Навряд ли босс провинциальной мафии возьмет в свою команду столь выдающегося идиота. Я сомневаюсь, что физрук играет роль дурака, слишком уж он талантливо это проделывает.
– Эй, ты куда? – зашипел гость. – Женщина, стой, когда с тобой мужчина разговаривает.
Но я быстро шмыгнула в ванную, пожалела, что на двери отсутствует задвижка, включила свет и взвизгнула. На стиральной машине стояла голова.
Пару секунд я хватала ртом воздух, затем спазм прошел, кислород снова попал в легкие.
– Извините, – прошептала голова, – я сейчас уйду.