— Что она там делает? — повторил я. Плевал я на тактичность. Я ж волнуюсь!
— Ничего. Она просто сидит на кровати. И все. На вопросы она не отвечает, — это снова была Анесса. Ее щеки мило порозовели, и она не смела на меня смотреть, теребя голубую, как ее мантия скатерть.
— Ясно. Спасибо.
И я ушел к себе в комнату, оставив за спиной шушукающихся девушек и друзей (чуйкой чувствую!), глядящих мне в след с беспокойством.
Ночью мне не спалось. И как на зло Руфус решил ко мне сегодня не приходить. Ну вот что мог делать в Школе тысячелетний крыс, если никто его кроме меня и видеть-то не мог?
На кровати мне не лежалось, на стуле не сиделось и по ковру тоже не ходилось. Оладка перепеченная! Почему Трисса ко мне не пришла? Ну почему? Ладно, хоть книжку почитаю, что она мне дала. Я вообще стал много читать, ну, не столько, как она, но все же побольше остальных. Гэн не считается! С ним даже Трисса сравниться не сможет.
В дверь постучали. Трисса? Нет, она так нагло не стучит.
— Заходи, Пар.
Толстяк тут же влетел в мою комнату, умудрившись при этом очень тихо закрыть дверь. Новый смотритель был еще строже Норвуса. Впрочем, о нем никто кроме меня не помнил.
— Тоже не спится? — спросил Пар, плюхнувшись на мою кровать. И чему это он так обрадовался?
— Ага.
— Это хорошо.
— Что хорошего-то, а?
— Хорошо, что ты не спишь. У меня к тебе дело есть. Очень важное дело!
Знаю я его дела.
— В Столовую сходить хочешь?
— Не угадал, — подмигнул мне Пар.
Если не Столовая, тогда…
— Нет! В Город я с тобой не пойду!
Взгляд Пара говорил: «Пойдешь как миленький, никуда не денешься». И я на самом деле никуда не делся. Я так и остался в своей комнате, чем немало удивил своего друга. Обычно я не отказывался выбраться погулять среди ночи, тем более, что это было строжайше запрещено. Однако сейчас я не мог никуда выйти: а вдруг Трисса решит ко мне все-таки зайти?
Но она так и не зашла. И на следующий день из своей комнаты она не выходила.
И даже когда мы с друзьями собрались идти вместе на зачет по Физкультуре, ее с нами не было. Оказалось, что она досрочно, совсем рано утром отловила нашего Палку, совсем худющего и длиннющего профессора Нарниса, и успела сдать все нормативы. Да что, оладка перепеченная, с ней твориться!
На Большом физкультурном поле уже собрались почти все наши одноклассники — нас только не хватало, и все изрядно нервничали. Мне же было очень скучно. Единственный, с кем я вообще мог соревноваться — Трисса, а ее тут не было. Сдавать я пошел первым, а потом от нечего делать отправился в Сад. Там сегодня было на удивление тихо. И даже возле Озера никого не было. Конечно, сейчас же была самая пора экзаменов и зачетов.
О! А это что там такое? Оладка перепеченная! Да это ж мост! Самый взаправдашний мост! Вот только откуда он взялся? Вчера его тут точно не было — я сам видел, то есть не видел!
И спросить-то не у кого — кругом ни души. Эх была ни была! Я шел ровно по середине моста, чтобы не упасть — плавать-то я все еще не умел! Ой, мамочки!
— Мар!
Я чуть не подскочил от неожиданности, и хорошо, что этого не сделал, иначе бы уже бултыхался в воде, а вытащить меня тут некому! Это я точно знал, потому что узнал голос.
— Сэй! — я так обрадовался другу, что чуть сам не бросился в воду. Ага, в воду. К дракону. К дракону, который вообще в другом мире. Нет уж, спасибо. Поэтому я опустился на колени и осторожно подполз к краю моста. Как я и думал, оттуда на меня смотрела добродушная фиолетово-золотая морда моего друга-дракона с очень длинным и непонятным именем, которое я сократил до простого «Сэй». — Давно не виделись!
— Ага! — кивнула драконья морда, показав чуть ли не все свои громадные зубы. — Я так соскучился! А тыблоки ты сегодня ел? Эх, какие у вас там вкусные тыблоки!
— Вкусные-вкусные! — торопливо закивал я. Если уж Сэй начинал говорить о яблоках, то его было почти не остановить. А мне его еще про маму спросить надо! — Как там мама?
— Мама? Моя мама — хорошо. Она тоже тыблоки любит.
— Да не твоя мама! Моя мама!
— А! Твоя мама! Твоя мама — тоже хорошо. Ой! Мар! Она ж просила передать, если я тебя опять увижу, чтоб ты ни в коем случае…
И все. Вода стала снова такой, как и была. И в ней снова отражались только высокие деревья, красиво окружавшие наше небольшое Озеро. Эх, у нас с Сэем еще ни разу разговор дальше яблок не зашел.
Ой! Оладка перепеченная! А мост-то, мост-то не настоящий! Я еле успел добежать до берега, пока он совсем не исчез. Оладка перепеченная! Чтоб я еще хоть раз полез куда не надо! И ведь полезу же…
Задыхаясь не столько от бега, сколько от страха (я ж плавать не умею!), я повалился на траву, перевернулся и уставился в чистое-чистое небо. Эх, вот бы оттуда снова полилась вода! Только как Норвус и Гарлиус сгинули, так такого больше и не было. А жаль.
— Что с тобой? — спросил один из трех подбежавших ко мне старшеклассников. И откуда они тут только взялись? Оказалось, что их тут не просто трое, а целый класс! У них тут экзамен был. И они тут были уже давно.
— А мост?
— Какой мост? — это уже был их профессор. Если честно, то я не припомню, чтобы я его когда-нибудь видел. Он был очень похож на собаку-переростка, только что с человеческим лицом — такой он был волосатый.
— Никакой, — выдохнул я, поднимаясь. Я уже давно понял, что я вижу то, что другие не могут.
Повезло мне, да?
Глава 2
Не знаю как, но Трисса умудрилась сдать все зачеты и экзамены за один день. А потом она уехала, так ничего мне и не объяснив. Я ее чем-то обидел? Почему она мне ничего не сказала? Почему? Ведь я же думал, что у нас с ней все по-настоящему, что мы с ней вместе навсегда. Наверное, я один так думал.
— Че-й то ты какой-то потерянный, а, парниша? Эй, парниша, я кому говорю? Пар-ни-ша!
— А?
— Я говорю… А! Не важно. Ты на зачет не опоздаешь?
— Нет.
И я говорил чистую правду. Следующим по очереди у нас был зачет по Домоводству, а его у нас принимает профессор Панриус, круглый как мяч отец моего друга Пара. А он как раз и пообещал, что «договорится с папкой». Мне вообще повезло, что у меня есть такой друг, потому что сам я ни в жизни не получил бы зачет по такому предмету. Чтоб я да носил бабские фартуки да пироги пек с калачами? Да ни за что!
— Тогда пошли погуляем.
— Не хочу.
— Парни…
— Руфус, уйди, а? Я спать хочу.
Крыс вздохнул, почесал лапой за ухом и исчез. А вот сейчас я соврал: спать мне совершенно не хотелось, я вообще ничего не хотел. Я лежал на кровати и глядел в потолок. Ну, почему Трисса мне ничего не сказала? Она же говорила, что любит меня. Или это была неправда? Нет, Трисса не могла мне врать. Трисса не такая. Тогда почему она ничего мне не сказала? Оладка перепеченная! Я уже устал думать!
Я провалялся в кровати почти целый день и только к вечеру выбрался из комнаты. Да уж, голод посильнее будет всяких там любовных переживаний. Время ужина прошло, но на мое счастье сегодня дежурила Тетушка Тама, а не Вредная Эльза, так что «бедный мальчик» был сытно и вкусно накормлен.
Кое-что я добыл и для Руфуса, потому что чувствовал себя немного виноватым. Думаю, что хлеб с маслом и сыром быстро его задобрят. Так оно и случилось. Мы с ним опять полночи резались в карты, и от целой буханки скоро ничего не осталось — в этом я чуть-чуть Руфусу помог.
Следующий день у нас был Свободным, и мы с друзьями отправились погулять в Город. Мне очень сильно не хватало Триссы, но Пар и Гэн старались при мне о ней не вспоминать. Спасибо им, конечно, но мне от этого легче не становилось.
Я даже не заметил, как мы переплыли через ров. И только когда уже выбирался из лодки, понял, что только что был на воде. И воды было очень много. И вот тут-то мои коленки как затряслись! Да уж, храбрый парень, ничего не скажешь. И зачем я Триссе такой сдался? Конечно, что хотеть тогда, если я такой трус. Оладка перепеченная!