-- Всё снимай. Сапоги после наденешь, а то застудишься. И плётку свою подай.
Она вздрогнула. Снова, как в Минске, подала двумя руками, согнув спину и опустив голову. Уставная поза перед поркой? Решила, что я буду сечь её прямо здесь?
Увы, принцесса, тебе "не дано предугадать"... как "Зверь Лютый" вывернет очередной кусочек твоей жизни.
-- Тебя за твои двадцать три пороли... с полтыщи раз. В детстве розгами ума вкладывали. Потом твой "богом данный" семь лет. А сама? Никого не порола?
Испуганная, растерянная, сжавшаяся, неуверенно прикрывающая груди локтями. Отрицательно трясёт стриженной головой.
-- Каково под плетью быть - знаешь. Попробуй-ка сама плеть взять.
Она никак не могла понять, чего я хочу. Потом не могла оторвать руки от груди и взять плётку. К киллеру-неудачнику пришлось тащить. Хорошо, что в ошейнике: есть за что уцепиться. Она отпихивалась, канючила, упиралась. И вдруг, подняв глаза, на двух шагах увидела широкую белую жирную спину боярина. Осознала и рванула. Еле успел удержать.
-- Бей.
-- Не-не-не... я не могу... я не хочу...
-- Ты - рабыня моя. Двуногое говорящее домашнее животное. Курица с сиськами. У тебя нет иного "хочу", кроме исполнения моей воли. Бей.
-- Я... я не умею... господин.
Да, это главное ограничение при использовании "холопа верного". Как и "гражданина свободного". Недостаток профессиональной компетенции.
-- Ничего, научу.
Я чуть отошёл в сторону и принялся раздеваться. Она глянула мельком и снова затряслась. Ссутулилась, чуть слышно заныла. Но нагайку из рук не выпустила.
-- Правую руку отводим. Расслабь. Я держу. Сперва сам. Твоей правой. Левую заведи мне за шею. Крепче. Груди держу, не боись, не болтанутся. Нравится, когда лапают?
-- О-ой... Да... Когда ты...
Умница: важное уточнение.
-- Ножку левую чуть вперёд. Спина большая. Начнём сверху. И-и-оп!
Не смотря на мои усилия, плеть лишь скользнула по плечу жертвы. Боярин, пребывавший в прострации, очнулся, задёргался и принялся невнятно мычать.
Мда... кажется, и челюсть сломана. Хорошо я ему приложил. Или это уже потом, когда мордой об пол? С таким и не поговоришь.
Проявление "свободы воли" наказуемого испугало принцессу. "Оно - живое!". Она дёрнулась назад. И, тем самым, крепче прижалась ко мне.
-- Не напрягай руку. Мах свободно. С ускорением. Только в самом конце рывок кистью.
Прижал её посильнее. Её голая спинка у меня на груди, её груди в моей руке, её ягодицы... жаль, вырос длинным. Подобрать женщину по росту... помимо "по душе" и "по уму"...
Ей было неудобно. Ягодицы у неё... ноныче не то что давеча. В смысле: когда мы с ней в первый раз. Она прогибалась, но отпускать мой загривок не собиралась. Вцепилась. "Точка опоры". Можно мир перевернуть. Если найти рычаг подлиннее.
Удар снова не получился. Чёрная змея нагайки скользнула по боку терпилы и бессильно свалилась на каменный пол храма.
-- Расслабь. Руку. И вообще. Расслабься.
Она отвернулась лицом от жертвы ко мне, предоставив полную свободу управления её правой рукой с плетью, и, глядя в упор, почти нос к носу, прошептала:
-- В-ваня... Что ты со мной делаешь?
Умница. Поняла.
-- Учу. Мировоззрению. Мир - разный. Плеть в руке и плеть на спине - вовсе не одинаково. А всего-то - три аршина кожаного ремешка.
Вот теперь получилось. Красная полоса по лопаткам в нужном месте и нужного вида. Боярин перестал мычать гадости, а, заглотив воздуха с собственной кровью, принялся перхать и кашлять.
Не обращая внимание на бело-красную тельняшку впереди, закрыв глаза, она потёрлась стриженным затылком о моё плечо, а ягодицами о... м-м-м... "всё что у мужчины выше колен - плечи"? - Значит, ягодицами по плечам. И промурлыкала:
-- Хор-рошо...
Ещё пару ударов я провёл, но она становилась всё... пассивнее в части нагайки. Что хорошо. И всё активнее... в других частях. Что тоже хорошо. Но иначе. Сща я ей... я её прямо тут... ка-ак...
Стоп. Я тут чем занимаюсь? Мужика порю? - фигня. Для этого у меня профессиональный палач есть. Девушку уговариваю? Так - уже. Давно. Кощунствую? - Это вовсе не моё. Неверующий может быть только святотатцем. В смысле: спереть что-то из церковной утвари.
Я тут душу выздоравливаю. Провожу изменение этики конкретной личности. И особенно: её самооценки. Верхом ездит, крепости берёт, мужиков порет... Что бы ещё? Для её... самоуважения? А, факеншит...
Как-то коллеги мои в этой части...
Помню фильм про эксперимент в немецком дурдоме. Нет, коллеги, не в публичном, а именно в психбольнице. Но там зеркально....
Можно попробовать.
-- Стоп. Дай-ка нагайку.
Её лицо, обращённое ко мне, полное ожидания приближающейся страсти, с полуприкрытыми глазами и полуоткрытыми губами, недовольно сморщилось, но я уже забрал плётку. Рукоятка интересная. Не уставная.