И тайком с собою клала
Что на княжую постель.
...
И работают в застенке -
Только кости знай хрустят!
Перешиблены коленки,
Локти скручены назад.
,,,
Кандалы на резвых ножках,
А идёт он - словно в рай,
Только хлюпает в сапожках
Кровь ручьями через край...
Видит - два столба кленовых,
Перекладина на них.
Знать, уж мук не будет новых,
Знать, готовят про других.
...
"Ты скажи ли мне, Ванюшка,
Как с княгиней жил досель?"
- "Ох, то ведает подушка
Да пуховая постель!..
Много там было попито
Да поругано тебя,
А и в красне-то пожито
И целовано любя!
На кровати, в волю княжью,
Там полежано у нас
И за грудь ли, грудь лебяжью,
Было хватано не раз!"
...
Ветер Ванюшку качает,
Что былинку на меже,
А княгиня умирает
Во светлице на ноже".
***
Есть отличия. Имя другое. Нечародей - не ревнив и не жесток. Но: "а что люди скажут?". Княгиня и подстольник не успели, кажется, многократно "покласться на княжую постель". И она вовсе не собиралась умирать "во светлице на ноже". Во всём винила аспида этого, Петеньку. Обманул, улестил, задурил. Тот сперва запирался, но услышав зачитанные ему показания княгини решил "распотешиться перед концом". Про "грудь лебяжью" врал самозабвенно. И про всё остальное. Что только может вообразить себе в сексуальной области восемнадцатилетний святорусский парень, ожидая смертного часа.
Позже принцесса, которая записывала его откровения, потрясённо спрашивала у меня:
-- Что, и так... бывает?
Я послал её к Цыбе. Та, обдумав повествование, вынесла вердикт:
-- Брехня. Треснет. Хотя... если тут подпереть, а там придержать... на подвесе с противовесом... или в воде...
И ушла, глубоко задумавшись.
Не досталось подстольнику и "два столба кленовых, перекладина на них".
Через день на главной торговой площади в Великом посаде был построен помост, под помостом - "сорок банок смерти", на помосте - столб, у столба - подстольник, на подстольнике - разрядники. Публичная казнь. Стечение народа, присутствие вятших - обязательно. Были там и княгиня, и принцесса.
Повторю: по закону в "Святой Руси" нет смертной казни. Можно убить своего холопа. Но рабство мы отменили. Остаётся: забить кнутом, смерть в "божьем суде" и "исключительная мера наказания" в боевых условиях. "Увоз княгини" вообще не преступление. А нужна показательная смертная казнь. Поэтому, на основании полученных принцессой показаний, проводим переквалификацию преступления.
Обвинение - политическое. "По диавольскому замыслу князей минских пытался похитить княгиню, дабы погрузить в печаль и нанесть невыносимый ущерб законному и богоспасаемому князю Всеславу Васильковичу...".
Была бы она вдовой - таскай как хочешь. А так - противуправительственное деяние. Причастить и исповедовать.
Три сеанса. С повышением силы тока. Как его судорогой выворачивает! С-под ногтей кровь капает. Из других мест - течёт. Всё что в человеке жидкого есть. Блевать хочется неостановимо. Принцесса так и сделала. Княгиня как была напудренна, так белой и осталась. Просидела всё "кино" без движения, без звука.
Вот у кого учиться надо, коллеги! Самообладанию. У попавшихся неверных жён.
С этого дня публичные казни стали ежедневными. Не только электричеством: виселицу построили, гильотину оборудовали. В монастыре Иоанна Предтечи игумен спрятал изменников. Родня. Пойманных повесили. А настоятеля, с согласия Дионисия, забили кнутом. В церковных документах 16-17 в. встречаются епитимья в четыре сотни ударов. Это не смерть, это... фарш. Мы до такого... не доросли.
Показательный террор оказал действие. Стало возможным расширить "зону охвата".
Мои люди прошлись по городу, пропуская его "сквозь пальцы". Участие в мятежах против Нечародея, поддержка минских князей, боевое оружие в доме... основания для ареста.
С первого же дня пошёл и обратный процесс: множество людей хотели поступить в службу. К Нечародею, к Государю, ко мне. Тут я снова... "колданул".
-- Чёт засиделись мы, братия. А поедем-ка покатаемся.
Замученные делами Дионисий, Нечародей и Миссионер смотрят на меня изумлённо. Дел выше крыши. А "Зверь" гульки гулять собрался. Однако влезли на коней, епископ возок свой велел запрячь.
-- А куда поедем?
-- Ты деревушку Козьянки знаешь? Чёт меня туда тянет. Потягивает, понимашь.
Выехали с детинца в Заполотье, чуток дальше по берегу.
Поле паханное, сеянное, росточки уже пробились.
-- Не топчитесь. Обождите на краю.
Всё с себя долой, кроме подштанников. Вырезал рогульку ивовую. И - пошёл. Как в Муроме по церковному двору ходил. Змейкой, туда-сюда.