"Золотой клад" найден уборщицей на стадионе. Локализация не точна. Это не Муромский клад, где я знал место с точностью до пары шагов. "Окольный город" позднее назовут "Нижний замок", застроен сейчас плотно. Вовсе не пустое да ровное Козьянковское поле. Ни покопать вольно, ни с рогулькой пройти: много людей и вещей, не поймаю.
-- А чего порублены? Ну, вещицы те.
-- Это у владельцев покойных спрашивать надо. Полагаю... предатели Рогволда.
-- ?!
-- Предки наши клялись на золотых вещах. Только на целых. Если клятва порушена, то золото, металл благородный, рвётся. Или его рубят - не удержал клятвы. Более к ношению негоден. Только в переплавку.
Зачем я устроил этот цирк? - Кнут и пряник.
"Кнут" на торговой площади столбом стоит. А "пряник" за мной везут.
-- Зверь-то Лютый и казнит хитро, и гребёт умно. Надо б к нему... поближе. Он же те дирхемы сам не съест, не выпьет, людям отдаст. А почему бы не мне? Чуток чуточки.
-- Чего загляделся, Святополк?
-- Да вон, на реке лодейка бежит. Забавная. Я таких и не видывал. Твоя?
Нормалёк. Невидаль? - Ванькина.
-- Моя. Звать такие ласточками. Эта... не видать отсюда. Наверное, синяя.
-- Э-э-э... так она ж белая.
-- Цветом - белая, именем - синяя.
Ох как славно увидать вдруг своё! Ночами бессонными придуманное, руками своими да ближников, сделанное. Сколько лет прошло как мы первую "бермудину" построили! А как мы тогда с Гапой паруса шили и да над их пузом ругались...
-- А на что ж оно такое... извыверченное?
-- Рассыльное судно. Бегает быстро. Глянь: против ветра идёт. Ты ж видал, как я серебро из земли вынул? Русь-то большая, мест таких много, покудава поспеешь... быстро ходить надобно.
Про "много мест" - для свиты. Нынче же звон пойдёт. Кого-то с панталыку собьёт, приутишит, помешает за ножи булатные схватиться да на людей моих кинуться. Богат Ванька, да знающ, да силён.
"С сильным не дерись, с богатым не судись" - русская народная мудрость.
Забавно: ум ни в драке, ни в суде преимуществом не считается.
Не надо со мной драться, давайте жить дружно. По моей воле.
Переехали реку, и я попал. В объятия. Ольбега.
Хорошо-то как. Счастье!
Парень одиннадцать лет со мной. Как он при первой встрече плакался мне о барашке любимом, которого злой дедушка на жаркое пустил. Как сам кидался на меня с ножом. Как кричал уже во Всеволжске: Убить! Всех!
Вырос. Девятнадцать лет, а уже взрослый муж. Из самых лучших. Командовал войной на Белоозере, водил отряд на Новгород с Ропаком...
-- Вот братия князья и господа, Ольбег, сын Храбрита, внук Акима Яновича Рябины. Мне - племянник названный и любимый. Ныне наместник Полоцкий и всея Двины-реки с городками. Принимай хозяйство, племяш, - и широко махнул рукой на реку и город над нею.
Парень... ошалел. Я-то вызывал его без явного указания назначения.
Кадровый голод. До скрежета зубовного. Нет людей. Нет никого, кто решал бы задачи подобного уровня. Даже тех, кто работал уровнем ниже, кто, может быть, вырастет и станет соответствовать... трое-пятеро. Всего. И все уже в заботах по ноздри.
-- Господине... я как-то... я ж вроде больше по воинским...
-- Ну, это-то не забота. Войнушку я тебе обеспечу. Она - вона. В сорока верстах. О том после. Прежде - город, волость, княжество. Два. Полоцк и Витебск. А прежде всего мы с тобой пойдём, сядем и ты мне всё расскажешь. Как там наши живут-поживают.
Разговоры до утра, не сколько деловой отчёт, сколько личные впечатления. А по утру - сразу в работу. Сильно умствовать я не стал: если сразу всё сказать - парень ошалеет. Свозил в монастыри, в храм, на торг - показал людям их новую власть.
У Грядиславы монашки - просто кипятком... Ещё бы: молодой, красивый, весёлый, вежественный. Пара-тройка, кто ехать не хотел, передумали:
-- Ежели там таки молодцы растут, то место, видать, не худое.
Надо выдвигать посты к границам псковским и новгородским. В 60 км к северо-востоку псковский Неколоч, в 90 км - новгородский Еменец. Вроде бы и не Подвинье, но оставлять там "пустое место" нельзя - гниль соберётся да в кубло срастётся. Отдать соседям? - Можно. Ежели они готовы взять. А пока надо ставить свою границу с моими заморочками. А людей оттуда... куда?
Первое - выпихнуть полон. Через два дня расшива и оба учана, набитые битком "врагами режима", их "чадами и домочадцами" двинулись вверх по реке. На ходу обучаясь технологии Толстого Очепа. В смысле: ускоренный бурлацкий марш. А берег-то не подготовлен, приречная дорога не обустроена...
Едва ушли плоскодонки речные, как сдвинулись и корабли морские.
-- Ну что, Дик, готов море Варяжское вспенивать?