Выбрать главу

Есть более "поздние" тотемические культы - деревьев, кустов, камней и т.д., есть поклонение коню. О "солнечном коне" у муромы - я уже...

Язычество славян разделяется на два основных культа: природы и предков.

В культе природы основной - солнце, Ярила.

В "Волочебных" песнях, которые позднее приурочены к Пасхе, нет ничего, "что указывало бы на христианское значение праздников Пасхи, если не считать припева "Христос воскресе!", заменяемого, впрочем, и другими припевами, вроде: "зелена елка, зелена!" или: "Спявайце, молодцы, спявайце!".

Всякое дело язычник начинает с обрядов. Собираясь пахать должен выйти в поле с хлебом и солью, а в день начала пахоты "наб╕ць" тестя и тещу. Прикрепляет освещенную просфору в тряпке к ушку "севалки" (корзина для сеяния) или к фартуку, если сеет из него.

По окончании сева, когда урожай поручался солнцу, устраивали игры, посвященные Яриле (отсюда "яровой хлеб"). "Ярилины игры" дошли до XIX в.: бог в виде молодой девушки в белом, босиком на белом коне с венком на голове и с пучком ржаных колосьев в руке. Вокруг всадника молодежь водила хороводы, пела "Ярилины песни".

Купала - праздник в ночь с 23 на 24 июня. Связывают с богиней плодородия Макошей. Обряд из двух частей: первая - богам, вторая - любви. В "Купальную ночь" молодежь приносила в поле водку, закуски, разжигала костер, на котором девушки жарили священное блюдо - яичницу-глазунью.

Кульминация: на шесте, вбитом в землю, вверху вспыхивало облитое дегтем колесо от телеги. Вокруг "вспыхнувшего" солнца водили хороводы, пели купальские песни. Когда сгорало одно колесо - заменяли другим. Песни посвящены солнцу, потом прыгали через костер.

Приходила жатва. Уже и в XIX в. перед жатвой крестьянин, выходя в поле, обращался лицом к солнцу и молился ему. Жатва печальна: солнце отслужило свою службу, пошло на убыль.

***

Погуляли. Водки нет, но пива и медовухи - хоть залейся. Видны битые морды и сбитые кулаки: местные парни были недовольны участием в празднике моих гридней. В отличие от местных девок. Но "жертв и разрушений" нет.

Воинство моё... опухшие, непроспатые...

А чё? Праздник же! Исконно-посконный! Обще-древне-славяно-народный!

Я не против. Теперь на коня и марш-марш. Полчаса ходкой рыси - не только вчерашний хмель выгонит, но и позавчерашнее вылетит.

Сдвинуться заставил. Но смотреть в их мятые физиономии...

Погнал вперёд. И попал на "Шестины".

Круговращение жизни: то Купалина ночь, людей зачинают, а то кому-то срок пришёл, в землю полагают.

Родня одного из добровольцев в "сборной солянке". Немолодой уже мужчина, под сорок. Сломал руку. Стенку в сарае правил, брёвнышко сорвалось. И бревно-то не велико, да попало нехорошо.

Прежде не думал, что открытый перелом конечности - основание для смерти. Кость прорвала кожу. Лубки навязали, но занесли инфекцию. В три дня сгорел.

Парня позвали и нас заодно. Понятно, не на халяву: подарки принесли достойные. А я на здешние обряды посмотрел.

***

Другая половинка язычества: "Дзяды", культ предков.

Кривичи насыпали "односемейные" могилы - круглые курганы (Х-ХII вв.). В могилу клали еду, питье; мужчине - орудия труда, оружие, женщине - украшения... В кон. 19 в. - трубку из глины, табакерку. В кон. 20 в. (у бандитов) - пистолет.

Вещи, особенно в районах, близких к литве, специально испорченны - "умерщвлены", чтобы быть с покойным на том свете.

Христианские символы (крестики, нательные иконки...) появляются в русских деревенских курганах на рубеже Х╤╤-ХII╤ вв.,

"...русская церковь еще очень далека от русской деревни, еще не проникла туда...".

"Страшно далеки они от народа...".

На "Шестины" (сороковой день), когда гости заполняют хату, родные выходят наружу (женщины непременно с распущенными волосами) и на завалинке ждут "богомоления".

Ни одного попа в округе! А "боги" - везде.

В избе гости начинают петь, женщины на завалинке раскачиваются в такт, припевая после каждого слова "ия-уя!", "ия-уя!" (этим вызывается умерший, и это ему панегирик). Пение очень длительное, по его окончании запевала выходит из хаты в сени, громко восклицая: "Душечку (имярек) поминаем, вас в хату позываем!". Родственники входят в хату, следует траурное пиршество.

Обряд родопатриархальной общины с "богомолением" к богам, с выкликанием души усопшего (души - "Навье"), работает и в 19 в.

Язычник непрерывно общается с умершими. Возводит земляную насыпь-курган на окраине села, имитируя жилище живых, 4 раза в год вызывает их тени, "представлял себе их наружность, не прерывая сердечные о них воспоминания, которые объединяли его с миром духов".

Родственники вместе с гостями начинают день с мытья в бане, затем идут на кладбище и при кострах обкладывают могилу дерном. Уходя, оставляют покойнику веник (выходя из могилы, он почистится). К ночи с кладбища уходят, оставляя громадные горящие костры - должны гореть до следующего дня. Утром возвращаются "будить" умершего, потом идут домой, где возобновляют то же, что и на "Шестинах" с пением "ия-уя!". На Дмитровскую субботу вся семья ползает на коленях вокруг стола, вызывая дух покойного с припевом: "Шаври-Гаври, сам прибывай к нам!".