- Мулат. Наверняка, как и мы студент....
- Венгр был. Вон бутылка из-под палинки.
- И немец – вон шнапс... Вот ром... У нас тут и кубинец был?
- Интернационал.
- Мы же репетировали!
- Репетировали?
- Точно!
- Сейчас посидим спокойно и все вспомним...- сказал Никита, требовательно глядя на нас. - Ну-ка... Раз, два и вспомнили.
Чудо не случилось.
- Инъекцию бы, - Сергей слова отхлебнул. - Все бы сразу вспомнили.
- Рассол в этом плане лучше.
- Ага. Внутривенно...
- Ректально не хочешь? Прибраться надо, а то кто-нибудь придет….
- И напомнит.
Предложение было дельным, но реализовать его сил не было.
- Вроде бы прописались... – предположил Сергей. – Ну давайте, давайте... Вспоминайте... Кто что помнит про вчерашнее? Мы же вроде пели?
Я кивнул на гитару с порванной струной.
- Точно помню, что пели.
За дверью послышались быстрые шаги. Мы напрягись. Каждый, как и я вероятно, подумал, что будет. Если сейчас кто-то зайдет и все это увидит. Слава Богу гостей не появилось. Тот, кто шел, пошел своей дорогой.
Это подвигло нас на действия. Не сговариваясь мы с кряхтением поднялись и принялись прибираться. Бутылки поправили по портфелям, а весь мусор завернули в газету. Вскоре комната приняла более-менее приличный вид.
- Если возникнут вопросы, что это у нас вчера было, то будем держаться твердо: было братание народов и спевка.
Никита поднял с пола упавший туда лист текста.
- И пить могут и петь... Настоящие комсомольцы. С такими не пропадем!
- Точно. Тут главное не унывать.
- «Не надо печалиться, - напел Никита. – Вся жизнь впереди...» Тоже, кстати, еще неизвестная науке песня. «Самоцветы» пели...
- Не будут такого безобразия. Мы сами споем. Там слова чьи?
- Рождественного! – Он поднял вверх большой палец. - Фирма!
- Вот через неё и познакомимся... Михалков-то молчит?
- Загордился, вероятно.
Мы помолчали.
- Это все хорошо, но давайте вспомним, что вчера было...
Мы переглядывались и смотрели на стол.
- Ладно. Если самим не вспоминается, давайте хотя бы порядок наведем, а то устроили …
Я хотел сказать «свинарник», но Сергей меня опередил.
-… распивочную?
- Нет, - не согласился с ним. – Уже нет. Не распивочную, а музыкальный салон.
- Нет, - не согласился с ним. – Уже нет. Не распивочную, а музыкальный салон.
Глава 2
2.
Мы едва успели кое-как прибраться, когда кто-то постучал в дверь.
- Не задался день, - пробормотал Никита глядя на вошедшего. Вот как бывает, когда приходит не некто со спасительным бокалом пива, а секретарь комсомольской организации и без оного. Гость (или все-таки хозяин?) с удовольствием втянул в себя свежий, морозный воздух– слава Богу догадались проветрить, убрав вчерашние запахи вместе с бутылками и следами вчерашнего праздника – и сказал:
- Пойдемте, товарищи. Все уже ждут.
- Чего? – невразумительно переспросил я и получил хоть и четкий, но все-таки непонятный ответ.
- Вас.
- Точно? – переспросил Никита. Ему, как и всем нам хотелось подробностей, но секретарь не стал размениваться на мелочи.
- Пойдемте, пойдемте... – деловито поторопил он нас. - Одевайтесь. Ждут же люди.
Пришлось подчиниться и шагнуть в Неизвестность. Мы прошли по коридорам, наполненными суетящимися людьми. Люди с занятым видом сновали туда-сюда и на мгновение у меня зарябило в глазах. Показалось, что мы попали в косяк крупных рыб.
- Жизнь ключом бьет... – сказал Никита, испытывающий судя по виду что-то подобное. – У вас всегда так?
Не оборачиваясь секретарь кивнул.
- Да. Кроме того, сегодня к нам пресса заглянет...
- «Московский комсомолец» будет? – оживившись спросил я секретарскую спину, но получил разочаровывающий ответ.
- Нет. Их сегодня не ждем...
Улицей перешли в другой корпус. На холоде мы быстренько пришли в себя. Морозный воздух прибавил бодрости и голова заработала четче. Куда он нас ведет? Неужели к неприятностям? На ходу мы переглянулись. Мысль у всех была одна и та же...
- Мы вчера не переборщили, я надеюсь? – негромко спросил Никита, глядя в спину секретаря.
- А кто его знает...
Я действительно не знал.
- Кто тут знает какая тут норма?
- Боюсь, каяться придется, - озабоченно сказал Сергей. – А я и помню, как это делается...
- Майора бы нашего сюда, - вздохнул я. – Этот бы все и разрулил...
- Авось обойдется, - неуверенно сказал Никита.
В другом корпусе, что выходил окнами на улицу Юности, мы поднялись на второй этаж.