– А что значит «без барабанов»? – неожиданно спросил Сергей. – Это хорошо или плохо?
Певец повернулся к нему.
– Современная молодежная музыка основана на ритме, а, следовательно, на барабанах, а в вашей песне они просто необязательны. Вот это и удивительно! Вы в своем творчестве не укладываетесь в общее русло!
Я вспомнил песенку, которую только вот что напевал Никита около школы.
– Это точно. Наши способности разноплановы. Представляете, мы несколько лет назад и вовсе написали вальс!
– Неужели это возможно? – вежливо удивился Иосиф Давыдович.
– Возможно, возможно, – подтвердил я.
Сергей посмотрел на меня с недоумением, а я взял гитару. До чего, все-таки хороший инструмент! Можно сказать, сам играет.
– Только вот было это так давно, что я не все слова вспомню… Может быть Никита Борисович подскажет?
Никита посмотрел на меня, явно не зная, что сказать. Тогда я взял первый аккорд.
Я с грехом пополам спел куплет и остановился, реально позабыв слова.
Кобзон, сидевший за роялем подхватил мелодию. Все-таки профессионал – это профессионал. Он начал играть и тут же начал аранжировку песни.
– А она мне нравится! – сказал он через несколько минут. В его голосе сквозило удивление. – Вы действительно необычные молодые люди!
– Если б вы могли знать, насколько мы необычны, – сказал с улыбкой Сергей. – Вы бы удивились.
– Я и так удивлен. А какие слова дальше?
Никита ответил.
– Сейчас и не скажу. Надо посмотреть в блокнотах. Мы её сочинили, но практически не исполняли. Мы ведь в основном играем для молодежной аудитории, а её, тут вы правы, такие песни не очень-то и нравятся. Кобзон задумался.
– А ведь это может оказаться интересным! – сказал он подумал и тон его был серьезен. Из нагрудного кармана он достал визитную карточку. Посмотрев на нас, протянул её Никите.
– Поищите слова. И перезвоните мне.
Стало понятно, что аудиенция окончена. Мы поднялись и собрались уйти, но Андрей Андреевич остановил меня. Протянув гитару, он сказал:
– Я сам играть не умею, так что думаю, что в ваших руках ей будет лучше. Возьмите.
– Я не могу, – сказал я. – Это слишком дорогой подарок…
– Она вам нравится?
– Да.
Он улыбнулся моей непосредственности.
– Берите. Думаю, что и вы нравитесь ей – ваши чувства взаимны.
Я стоял, не решаясь взять инструмент.
– Дарю её вам всем. В ваших руках она будет жить, а не лежать без движения, как у меня.
Мы переглянулись. Отказать было невежливо. Да и не хотелось, честно говоря…
– Спасибо…
… Мы вышли из подъезда и двинулись в сторону метро. Когда дом Вознесенского скрылся из глаз мы нашли скамейку и уселись. Мы все видели проблему.
– Опасаюсь я, – сказал Сергей. – За песню опасаюсь. Как начнет Иосиф Давыдович петь её «комсомольским» голосом.
– Каким?
– Комсомольским. Помнишь, как он пел «Комсомол не только возраст. Комсомол моя судьба…»?
– А это он разве?
– Да я точно не знаю, но манеру исполнения же помните? Лирики в нем нет. Патриотизм – да. Имеется. Выше крыши. А вот с лирикой…
Мы помолчали, чувствуя правоту товарища. Но что делать? Кобзон – это Кобзон! Серега так и сказал.
– Кобзон – это для нас, можно сказать, стенобитная машина.
Невпопад, чтоб соскользнуть с этой скользкой темы, а то начнём сомневаться и откажемся, припомнил:
– Верно говоришь. А я, кстати, когда-то песню написал «Нападение римлян на водокачку с применением стенобитной машины «Свирепый Юлий».
– Точно? – восхитился Сергей.
– Ей-Богу…
– А чего мы её не играем? Не знаю, что там за текст и что за музыка, но такое из-за одного названия её играть нужно.
– Ну вот когда все вокруг привыкнут, что мы только хиты пишем, тогда и сыграем. Это ведь, честно говоря вовсе не «Yesterday»…
Вспомнив свое творение, я засмеялся.
– Ты знаешь какой там припев?
– Так откуда?
– А я скажу. «Бум-бум-бум, бум-бум-бум…»
– Ничего. Музыкальные критики «залакируют» Скажут, что наш талант открылся с неожиданной стороны, что это просто новое направление в музыке…
– Кстати, о новых направлениях. Рэп-то мы до сих пор не освоили. Не стоит откладывать. Даже если с Фестивалем все обломится, никто этой задачи не отмечал. А уже если получится… Представляете, что получится?
– Русский рэп на развалинах Берлина…