— Нет. Я просто майор. Моя фамилия Иванов. Майор Иванов.
— «Иванов Иван Иванов с утра ходит без штанов»… — пропел Сергей на какой-то частушечный мотив. «Афоню» еще не сняли, но не пропадать же из-за этого шутке? Никита воспользовался подсказкой и продолжил:
— «Одевает штаны на ночь, Иванов Иван Иваныч…»
Что я, что мои друзья с интересом ждали реакции. Он ведь мог и обидеться… Но этого не произошло.
— Точно! — сказал он слегка улыбнувшись. — Я штаны только-только надел. В приемной. А до этого без них ходил…
— Извините, — сказал я. — Это у нас от нервов…
— Ничего. Я не обиделся.
Он положил на стол кожаную папку.
— Нам еще с вами вместе работать… Вам следует заполнить еще несколько бумажек.
Снова перед нами появилась новые бумаги.
— Прочитайте. Подпишите.
Я начал смотреть «Подписку о неразглашении», но не дочитав до половины был остановлен вопросом Никиты.
— А почему «НИИ Дальрыба»? Что это за «Дальрыба» какая??
Никита тряс перед собой бланк заявления о приеме на работу. Я поискал в своей пачки такую же бумагу и убедился, что Никита не ошибся. Действительно нам предстояло работать младшими научными сотрудниками в «Научно Исследовательском Институте Рыбоводства» с адресом во Владивостоке.
— Нам что во Владивосток ехать придется?
— Никуда вам ехать не придется, — ответил наш куратор. — Все, что нужно будет для дела, будет происходить тут, в Москве. А это…
Он пожал плечами, словно сожалел о нашей недогадливости.
— Ну, считайте это хитростью… Простой азиатской хитростью. Вы пишите, пишите…
И мы писали….
Он ходил у нас за спиной и посматривал на бумаги и отвечал на вопросы. Когда мы справились со своими заданиями он, посмотрев то, что мы там написали, кивнул.
— Годится…
— Что еще хорошего скажите? — спросил я, шевеля пальцами.
— Скажу… — с отсутствующим видом пробормотал майор. Он проверял правильность заполнения какого-то заявления. — Пятого — аванс. Двадцатого — получка. А послезавтра жду вас всех вот по этому адресу.
Он дал Сергею листочек бумаги с адресом.
— И что там будет?
— Начало работы. Там мы и увидимся. А пока — отдыхайте, приходите в себя.
Пожелание было своевременным. Темп перемен в нашей жизни завораживал и вгонял в какой-то ступор. Хотелось бы остановиться и осмыслить то, что уже произошло и то, что вот-вот должно произойти.
На этом наша встреча и закончилась. Мы молча вышли из здания ЦК. Никто не спешил начать делиться впечатлениями.
— «Остановись мгновенье, ты прекрасно…» — наконец выдохнул сказал Никита.
— А менее поэтически можно сформулировать?
— Я могу, — сказал Сергей. — Охренеть…
Он помолчал и неожиданно напел:
— «We Shall Overcome»…
Песня оказалась исключительно к месту. Когда-то она когда-то была церковным гимном, но перепетая Питом Сигером стала песней протеста. На русский её название переводилось как «Мы преодолеем!». Похоже у нас и впрямь имелся повод напевать её.
— Поправка, — сказал Никита. — Надо говорить не о будущем, а о настоящим. Мы уже преодолели…
— Да. Мы теперь как те многостаночники. И студенты, и научные сотрудники и музыканты…
— И агенты…
— А без этого нельзя. Как без этого-то?
Мы не торопясь двинулись к метро.
— Когда с предками говорить думаете? — спросил я. Никита вздохнул, но ничего не ответил.
— А я сегодня, — решил я. — Чего откладывать? Тем более все решено…
— И как ты это сделаешь? Тут ведь врать придется… — вздохнул Никита. — Ох не люблю я этого…
— Не врать, а всего лишь слегка искажать действительность, — поправил его я. — А может быть даже и без этого обойдется.
— Это каким же образом?
Идея, пришедшая в голову показался мне показалась мне весьма достойной. Врать придется по минимуму, а то и вовсе получится обойтись чистой правдой.
— Простым. Дам им документы и пусть сами читают. Там в письме ЦК ВЛКСМ очень все правильно написано. И слова красивые.
Так я и сделал. Придя домой позвал родителей, усадил их, чтоб не попадали от неожиданности.
— В общем так, родители… Читайте.
Я положил перед ними письмо на бланке ЦК ВЛКСМ.
— Что это?
— Читайте, читайте… — увильнул я. — Там все написано. А потом я все объясню…
Они прочитали и посмотрели на меня.
— Объясни, что происходит… — занервничала мама.
— Мы все уходим из институтов…
Я увидел, как родители нахмурились и поспешил поправиться.
— Мы переходим из своих институтов в Высшую Комсомольскую Школу! Рекомендацию на это нам дает ЦК ВЛКСМ.