— Ему не до отдыха! Ночью вспахал пятнадцать гектаров, а Иван — больше шестнадцати. Утер Мише нос.
Семка с интересом посмотрел на Мишин нос: о чем это говорит дядя Олексей? Разве взрослым людям утирают носы?
— Ничего, друг, не переживай! — сказал дядя Ким. — Постараешься, так перегонишь Ивана.
— Я-то постараюсь, — ответил Миша, — только даст ли Иван себя перегнать!
— Смотри-ка горячий какой! — улыбнулся дед Микола. — Ты, Миша, сам посуди. Иван сколько лет уже работает на тракторе? И в армии служил танкистом. Вот и посчитай. Ты же только первый год работаешь. Еще научишься. Главное, примечай, что к чему, не стесняйся расспрашивать, за это тебя никто не осудит.
— Правильно! — сказал дядя Ким, подгребая сапогом красные угли в костер. — Ты, Миша, побольше наблюдай. Тебя, наверно, учили: если мотору не хватает воздуха, он вроде как задыхается и тогда тянет много топлива. Поэтому-то неспроста твой трактор так сильно дымит.
— Как трубка дедушки Миколы, да? — неожиданно спросил Семка, до сих пор молчаливо и внимательно слушавший разговор.
Все посмотрели на трубку дяди Миколы, над которой, как всегда, вился дымок, и рассмеялись.
— Ха-ха, ай да тракторист! — воскликнул дядя Ким. — Молодец, Семка, верно подметил. Придется дедушке Миколе поменьше дымить, а то табаку много расходует.
Семка отошел к трактору, стал разглядывать фару.
Присмотришься — внутри маленькая, с орех, лампочка. Семка полюбовался на свое перевернутое отражение в зеркале фары, потом дотронулся до медной трубки она была горячая. Подцепив на палец масляную каплю, Семка провел грязной ладонью по лицу, чтобы быть похожим на тракториста.
В это время его окликнул дядя Ким:
— Семен Васильич, ты чего там крутишься? Сейчас пахать поедем.
«Пахать! — обрадовался Семка. — Эх, нету здесь Иви! Небось не поверит!»
Взглянув на Семку, дядя Ким всплеснул руками:
— Где ж это ты так вымазался? Ай-яй-яй, Семен Васильич, как нехорошо! — Дядя Ким укоризненно покачал головой. — Будешь неряхой — не возьмут в трактористы. Ты посмотри, разве среди нас есть хоть один такой чумазый, как ты?
Семке стало стыдно, хоть беги. На его счастье, в это время к костру подошел учетчик. Он что-то сказал дяде Киму, тот завел мотор и, снова усадив Семку на сиденье, поехал но целине.
Семка смотрел в маленькое заднее окошко. Никогда еще не видел он таких больших плугов. Как широко они захватывают! Это совсем не то что пахать на лошади.
Сделав три круга, дядя Ким высадил Семку, сказав:
— Хватит, Семен Васильич. На каравай хлеба ты себе уже заработал.
Вернувшись к костру, Семка увидел отца.
— А мы с дядей Кимом пахали! — с гордостью сообщил мальчик.
— Молодец! — Отец улыбнулся и погладил его по голове. — Значит, поработал.
В полдень приехала на телеге тетя Пелагея.
— Обед вам привезла.
Она расстелила на земле свой передник, поставила на него большой горшок с кашей, нарезала хлеба.
Все устроились вокруг. Дали ложку и Семке.
— Ну как, вкусно? — спросил отец.
Семка в ответ только кивнул: рот у него был набит.
— Еда в поле хорошо идет, — сказал дед Микола. — Ешь, ешь, Семен, набирайся сил.
После обеда Семке нестерпимо захотелось спать, но он стеснялся сказать об этом: смеяться станут, вот, скажут, работничек!
Он изо всех сил старался сидеть прямо и слушать, о чем говорят взрослые, но глаза у него слипались, голова клонилась на грудь, и до него долетали только обрывки разговора:
— Иван не поддастся Мише…
— Шестнадцать гектаров…
— Ну и Миша не уступит…
Вдруг над ого ухом раздался ласковый голос отца:
— Сынок, да ты, никак, спишь? Видать, уморился? Забирайся на телегу к тете Пелагее да езжай-ка домой.
Отец уложил Семку на солому.
— Эй, Семен, что ж ты свой заработанный хлеб оставляешь? — Дед Микола сунул Семке в руки полкаравая мягкого пшеничного хлеба: — Вези домой.
Мерно раскачиваясь в телеге, Семка думал сквозь дрему:
«Поддастся ли Иван Мише? Наверное, нет. Иван сильный, одной рукой двухпудовую гирю выжимает… Я вот расскажу Иви, как пахал на тракторе. И хлеба отломлю. Скажу, заработал в тракторной бригаде. Остальное отнесу маме…»
Тут Семка крепко заснул, даже не слышал, как въехали в деревню.
1955
Аркадий Клабуков
ВОЛЧИЦА
За огородами протекает речка. Она берет начало где-то далеко в лесу и, тихо журча, забегает в деревню. Летом Веня Зайцев с приятелями ставят на речке игрушечную мельницу, вода течет по длинному желобу и падает на плицы мельничного колеса.