— Дядя Ондрей, мы тебе сейчас поможем.
— Помогите, ребятки. Главное, ногу освободить; коряга за голенище зацепилась, не пускает.
Сашок и Лади оттащили корягу и помогли старику сесть.
— Я ведь давно тут, — сказал лесник. — Без вас пропал бы… Ну ладно, сколько ни сиди, а идти надо. Найдите-ка мне, ребята, сук потолще, заместо костыля.
Подходящий сук нашелся. Опираясь на него и морщась от боли, лесник стал осторожно спускаться в овраг. Сашок нес его ружье, Лади — рюкзак.
Когда шли уже светлым лесом, дядя Ондрей сказал:
— Погодите, ребята, дайте отдышаться чуток.
Он присел на пень.
— Очень болит? — сочувственно спросил Лади.
— Болит, — признался старик. — Ну да ничего, скоро нам на пути родничок будет. Сделаю примочку, глядишь, и полегчает, вода-то в нем ледяная! — Он провел языком по пересохшим губам: — И пить очень хочется. Пожалуй, хватит отдыхать, лучше поскорее до воды добраться, там уж и напьюсь и отдохну как следует.
Как только лесник заговорил о роднике, Сашок и Лади враз покраснели и понурились.
И было отчего!
— Пошли, ребята, — поднимаясь, сказал лесник и заковылял вперед. Ребята поплелись следом, шепотом осыпая друг друга упреками:
— Это ты виноват!
— Нет ты!
— Как же теперь быть?
Старик оглянулся:
— О чем, друзья, шепчетесь? Что за секрет?
Тогда Сашок сказал, не смея взглянуть ему в глаза:
— Дядя Ондрей, а ведь родника-то нет.
Лесник не поверил:
— Как так нет? Куда же он делся?
Когда подошли к старой черемухе, старик взглянул и сказал, сурово сдвинув брови:
— Как только рука поднялась! Эх, и бывают же люди без совести!
— Дядя Ондрей, ты посиди в тенечке, а мы сейчас расчистим.
— Давайте, ребята.
Сашок и Лади засучили рукава рубашек и принялись расчищать родник.
Через некоторое время Сашок сказал:
— Готово, дядя Ондрей! Только вода очень мутная.
— Это не беда, скоро очистится. Главное, жив родник!
И верно: вскоре вода снова сделалась чистой, прозрачной.
— Спасибо, ребята, — сказал лесник. — Вы сделали доброе дело. Сашок и Лади смущенно переглянулись: слушать эту похвалу было стыдно, а признаться во всем старику — боязно.
Хорошо, что лесник наклонился к роднику и не заметил их смущения.
1973
Григорий Симаков
ПАСТУХ ОПОЧ И ЕГО ВНУКИ
Сказка
В одной небольшой деревушке живет-поживает старый дедушка Опоч. С давних лет пасет он колхозное стадо, и никогда с ним беды не случалось до той самой поры, с которой начинается наша сказка.
Была у дедушки Опоча в стаде одна овца, уж такая привередливая, что другой такой, наверное, ни в одной сказке не сыщешь. Как ни старался дедушка Опоч, а этой овце никак не мог угодить: то ей трава не по вкусу, то вода не по нраву, то ей, видите ли, прискучило в стаде ходить. Другие овцы дивились строптивому характеру этой овцы и прозвали ее Привередницей. Но она на это не обижалась и даже гордилась, что она не такая, как все остальные овцы.
И вот однажды задумала Привередница убежать из стада, погулять, где захочется, поесть травки, какая понравится. Сманила она с собой еще двух подруг-овечек — Черную да Серую. Дождались они минуты, когда дедушка Опоч глядел не на стадо, а на солнышко, высоко ли оно поднялось, — и нырнули в кусты. А там и до леса рукой подать.
Дедушка Опоч стал считать овец и видит — трех не хватает. Закручинился старик.
«Наверное, их волки утащили, — думает. — Горе-то какое! Что теперь люди скажут? Скажут, стар пастух, не уберег овец. Надо, скажут, пастухом кого помоложе поставить, а дедушке Опочу пора на покой…»
А старому пастуху не хочется на покой, привык он к своему делу, любит его и до сей поры делал его с душой. Правда, летом ему внуки помогали, но наступил сентябрь, мальчики пошли в школу, приходится теперь одному везде поспевать.
Сел дедушка Опоч на пенек, оперся ладонями о свою палку, задумался: как быть? «Надо, — думает, — собаку-помощницу. Без собаки, видать, никак не обойтись. В деревне собак много, да не каждая может за стадом приглядывать, этому со щенков учить надо. Если сейчас взять щенка да начать к делу приучать — много времени уйдет, эдак волки всех овец перетаскают… Не придумаешь, что и делать…»
От жаркого солнца да от горьких дум заболела у старика голова, встал он с пенька и пошел к реке умыться. Идет, а сам все о собаке думает. Остановился на берегу реки и стал в задумчивости палкой по мокрому песку водить. Глядь, сама собой нарисовалась на песке большая собака. Дедушка Опоч вздохнул:
— Вот бы мне такую…
На берегу из-под горушки родничок бьет. Наклонился дедушка Опоч к роднику, напился, умылся ледяной водой. Вдруг слышит у себя за спиной:
«Ав!»
Старик оглянулся, видит — стоит большущая собака, желтая, как речной песок, и смотрит на дедушку преданными глазами.
Удивился старик:
— Ты откуда взялась?
Собака вильнула хвостом и отвечает:
— Чему ж тут удивляться? Все очень просто. Ты сам меня на песке нарисовал. А пастуху без собаки никак нельзя — это каждому ясно! Вот я и буду теперь с тобой стадо сторожить.
Старик обрадовался:
— Вот хорошо-то! Теперь нам никакой волк не страшен… Надо тебе имя придумать. Ты собака не простая, а волшебная, и имя тебе надобно какое-нибудь необыкновенное.
Собака улыбнулась во всю свою желтую морду и говорит:
— Зови меня Ава.
Дедушка Опоч — старик покладистый, спорить не стал:
— Ава так Ава…
В это время к роднику прибежали два светловолосых мальчика — Микта и Микол, внуки старого пастуха. Они принесли дедушке обед.
Увидели братья собаку, попятились. А старик им:
— Не бойтесь! Это моя собака, Ава. Не простая собака, волшебная!..
— Она злая или добрая? — спрашивает старший внук, Микта.
Собака сама ему отвечает:
— С людьми ласковая, с волками — злобная.
Тут старик рассказал внукам про свое горе.
— Недоглядел я, — сокрушается дедушка Опоч. — Наверное, их волки утащили.
Микта спрашивает:
— А какие овцы пропали?
— Черная и Серая да еще Привередница.
— Ну, тогда их не волки утащили, они сами убежали, — говорит Микта. — Небось Привередница и сманила Черную и Серую. Ты, дедушка, не горюй, мы с Миколом найдем твоих овечек. Прямо сейчас отправимся в лес. Если сегодня не найдем, в лесу заночуем. Завтра воскресенье, в школу не идти.
— Давай возьмем с собой Аву, — предложил Микол. — Она овец по следу учует.
Но Микта сказал:
— Нет, пусть Ава со стадом остается, дедушке нельзя без помощника.
— Правильно рассудил, Микта, — сказала Ава, — дедушке нельзя без помощника. Но недаром я не простая собака, а волшебная. Когда вам понадобится моя помощь, то нарисуйте палочкой на земле собаку, и я тут же к вам явлюсь.
На том и порешили.
Пошли братья в лес. На опушке увидали они Сороку; сидит на дереве, сверху на мальчиков поглядывает.
Микта запел, а Микол подхватил песенку, которую им пела бабушка, когда они были совсем маленькими:
Сорока-белобока
Кашу варила,
Деток кормила…
— Хорошая песенка, — говорит Сорока. — Послушать приятно. А то проходили тут недавно охотники, ни за что ни про что обозвали меня сплетницей. Ну, посудите сами, какая же я сплетница? Просто я далеко вижу, издалека слышу. Как только сунется охотник в лес, я крик поднимаю на всю округу: мол, спасайтесь, лесные звери и птицы, охотник близко! Конечно, охотникам это не по нраву, зато лесному народу на пользу. Несправедливо называть меня сплетницей!
Тут Микта перебил болтливую Сороку: