Расселение по домам
В начале 1930-х годов в Дедюхино начали привозить раскулаченные семьи. Райсовет в наши частные дома, у кого, кроме кухни, было ещё по одной — две комнаты, расселяли семьи — отец, мать и двое, трое, а то и больше детей. К нам поселили семью белорусов. Потеснились, но им определили места для проживания — постельки, столик для еды и начали жить, но потом через год или два белорусов отправили куда-то дальше.
А в это время строили шлакозащитные бараки на 18–20 комнат, одной кухней и одним туалетом на 2–3 барака. Вскоре привезли ещё большую партию раскулаченных, селили их в уже построенных в спешном порядке бараки.
В Дедюхино было построено 4 барака в продолжение улицы Клубной, на берегу Канавы, и ещё 4–5 бараков на южной стороне Сользавода при выезде по железной дороге.
За приезжими вскоре прочно укоренилось название «спецпереселенцы». Помню, семья моей подруги Галины Николаевны Литовченко в составе отец, мать и Галя, которой в то время было где-то 5–6 лет, выгрузилась в осенний вечер с баржи на берег Камы. До этого их увозили дальше на север на Вишеру, но так как все дома в деревнях уже были забиты спецпереселенцами, то их вернули в Березники. Литовченко были выселены из Ессентуков Ставропольского края.
В тот же вечер сердобольные женщины из близлежащих домов разобрали приезжих и приютили их у себя до окончания постройки бараков.
Сейчас в печати, по радио и телевидению часто приходится слышать, что к спецпереселенцам коренное население плохо относилось. Я уже была немаленькая и хорошо помню, что мы с детьми переселенцев скоро подружились, даже старались быть в чем-то похожими на них. С нами, например, в 5-6-7 классах училась Рита Плышевская, которая в школе прекрасно успевала, а как она декламировала стихи, отрывки из поэм Пушкина, Лермонтова! Мы все с раскрытым ртом заслушивались, а я даже старалась в чем-то подражать Рите, для чего перед зеркалом, когда дома никого не было, читала с выражением, повторяя по несколько раз, что задано на дом по литературе.
Трудолюбие спецпереселенцев
Как сходил снег, разливалась Кама спецпереселенцы также, как и местное население, заготавливали дрова. А сколько пустырей раскопали они вокруг Дедюхино и даже на территории Сользавода и в первую же весну посадили картофель, овощи.
Возле каждого барака, кроме туалетов и выгребных ям для мусора, смастерили клумбочки, высадили в них цветы, построили сараи для дров, хлевы для поросят и кур. Вокруг всего этого было чистенько, никаких валяющихся предметов, аккуратно все было подметено.
Чуть позднее соорудили на пустующем «пятачке» земли танцевальную площадку, возле неё сделали скамейки.
Так продолжалось до тех пор, пока не восстановили спецпереселенцев в правах, тогда они стали покупать дома или строить новые, а при домах, как правило, разрабатывали огород, возводили хлева для скота, овощные ямы.
Все время взрослые спецпереселенцы трудились на Сользаводе, дети учились наравне с детьми коренных жителей Дедюхино в школах, продолжали образование в имеющихся в Березниках училищах — ремесленном и медицинском.
Образование смешанных пар
Антагонизма между местными и спецпереселенцами не наблюдалось, но ведь последние были ущемлены в правах, поэтому жениться или выходить замуж местным за спецпереселенцев законом не разрешалось. Поначалу этот строгий порядок соблюдался, но жизнь есть жизнь.
Мало-помалу видели то тут, то там начинали появляться смешанные пары да и законодательство к тому времени изменилось. Ребят-спецпереселенцев призывного возраста стали забирать и отправлять на фронт, их также ранили и убивали в Великую Отечественную войну.
Постепенно образовалось очень много семей — муж спецпереселенец, жена местная, и наоборот.
Моя соседка из местных Маруся Окулова вышла замуж за спецпереселенца Гришу Чуверова. Поначалу Маруся скрывала своё увлечение Гришей, потом все образовалось. Теперь уже нет обоих, но двое их сыновей живут в Яйве — уехали из Дедюхино всей семьёй, когда начали строить Яйвинскую ГРЭС. Старший сын Валентин Григорьевич Чуверов один из её руководителей.
Спецпереселенец Илларион Чухланцев женился на местной девушке Вере Приваловой. Илларион — инвалид ВОВ, проживает с семьёй дочери. Веры, к сожалению, нет уже больше десяти лет.
Много девушек из местных, работавших медсёстрами в Дедюхинской больнице, повыходили замуж за ребят спецпереселенцев и прожили в мире и согласии до преклонных лет.