Астэ досталась маленькая комнатка на чердаке с единственным окном, выходящим на крышу – у него возник вопрос, открывалось ли оно вообще когда-нибудь: воздух был довольно спертым. А также ему было интересно, каким образом по ночам из этого окна вылезать – придется спрыгивать с крыши.
Ближе к вечеру два имперца наконец вышли из беседки. Вид у бывшего хозяина Астэ был вымотанный, но довольный – видно было, исход разговора его устраивает. Астэ всегда удивляло то, что они так много говорят – они сделали из этого целое искусство – и то, что при помощи различных уверток могут убедить собеседника в чем угодно. Похоже, общаться телепатически они даже не пробовали – да и зачем, это, наверное, было бы им менее интересно. А еще Астэ всегда было любопытно, был ли его народ таким тихим и немногословным и до завоевания.
Пока те говорили, Астэ вместе с тем человеком – его звали Этрэ – приготовили горячо любимый имперцами напиток; редко в Империи встречался человек, который не делал бы регулярно хоть глоточек после напряженного дня. Напиток был крепким и имел терпкий запах; имперцы называли его «кветт».
«Можешь идти, Этрэ», – сказал хозяин дома после того, как другой имперец, выпив из вежливости стаканчик, ушел. – «А ты останься», – он посмотрел на Астэ.
Когда Этрэ удалился, он продолжил:
«Ну, давай познакомимся, что ли. Меня зовут Гэрет, в недавнем прошлом я заместитель командующего одним из имперских элитных отрядов – не буду называть, все равно не запомнишь, – сейчас, при экстренном военном положении3 я исполняю роль ответственного за безопасность колонии», – он улыбнулся.
Астэ кивнул. Он не особо понимал, зачем ему это все рассказывают.
«А что касается тебя», – Гэрет улыбнулся еще шире, – «я уже знаю – ты ведь представился в прошлый раз. Только вот непонятно, кем же конкретно тебя считать», – он закатил глаза, вспоминая, – «ничтожеством, ошибкой природы, позором для своего хозяина, или же – но это уже мои домыслы – позором для собственного…кхм… вида?»
Астэ все сильнее и сильнее осознавал, какая его теперь ждет жизнь.
«Хотя…» – не унимался имперец, – «насчет последнего тут дилемма. С одной стороны, агрессивный, а с другой – так чисто говоришь, без рабского акцента, в отличие от твоих тупых сородичей».
На этих словах Астэ уже не смог сохранять спокойное доброжелательное лицо. Руки непроизвольно сжались в кулаки; он убрал их за спину.
– М-да-а, действительно сложно. А? Ты что-то занервничал, смотрю?
Астэ слегка вздохнул и ответил:
– Нет, Вам показалось. Просто мне немного нехорошо. Прошу прощения.
Гэрет хитро прищурился, как-то по-особенному зло ухмыльнулся и сказал:
– И ты действительно, что ли, чувствуешь какую-то с ними общность?.. Ты-то?..
Стрела попала в мишень: Астэ разжал кулаки, опустил руки и теперь смотрел куда-то в пустоту. Это немного смутило имперца – тот, очевидно, ожидал другой реакции. Разочаровавшись, он стал постукивать пальцами по коленке – он сидел нога на ногу. Немного подумав, сказал: «Ладно, можешь идти. Устал я сегодня».
***
Этой ночью Астэ снова не мог уснуть. Однако причиной в этот раз было не только непонятное воодушевление, сопровождавшее его в последнее время почти всегда, но и пронзительная горечь, появившаяся после разговора с новым хозяином. Она не хотела отпускать: вспыхнув в районе сердца, она будто пронизывала тело насквозь. До этого он ни разу не слышал такого от кого-либо из имперцев. А у этого будто сильно страдало чувство собственного достоинства. «Хотя, кого обманывать. В чем-то он явно был прав», – допустив эти мысли себе в голову, Астэ тут же об этом пожалел.
Он лежал, уткнувшись лицом в кровать и сжав кулаки. Из горла, периодически сдавливаемого спазмами, вырывались всхлипывания.
Состояние беспокойной дремоты прервал какой-то посторонний звук. Астэ мгновенно вскочил; сердце бешено колотилось о стенки грудной клетки. Звук исходил от окна сверху. Задрав голову, Астэ увидел там Лэнги.
Он тут же встал на кровати – потолок его комнатушки был довольно низким – и открыл окно. Затем придержал нежданного посетителя руками, чтобы он не произвел лишних звуков во время прыжка вниз.
Теперь Лэнги сидел напротив него; Астэ успел отметить, что его глаза горят не появлявшимся до этого огнем. Хотя нет, где-то он уже подобное видел – кажется, это было тогда, когда тот перед всеми говорил о том, что не обязательно искусственно вмешиваться в работу мозга, чтобы люди захотели дать Империи отпор.
– Астэ, уже нашлись добровольцы, – начал он без предисловий. – Эти люди готовы учиться использовать энергию… как имперцы.
3
военное положение в Империи почти всегда, а если оно экстренное, значит, противник представляет значительную угрозу