— Мне нужна новая информация, чтобы лучше понимать людей. Однако в этом есть и моя инициатива. Вы сложные. Ты в особенности. По большей части, я не могу предсказать твою реакцию.
— Ну знаешь, пара книжек тебе в этом не помогут, — он покрутил кружку с кофе. С одной стороны на ней цвели лотосы, с другой — фиалки.
— Есть и другой путь, — положив книгу на колени, андроид поднял глаза на него. — Но он запрещён.
Алтон приподнял бровь и отпил кофе. Его вкус сам распускался, как цветок, оборачиваясь то горьковатым привкусом специй, то нотами сладости.
— Я слышал, что оригинальные андроиды обретали чувства и самосознание посредством девиации. Считается, что они просто симулировали эмоции, однако со стороны такое проявление ничем не отличалось от человеческих.
Алтон помолчал, дожёвывая бутерброд. Андроид смотрел в окно, и забытая книга грозила вот-вот съехать на пол.
— А чего запрещено-то?
— Такие андроиды больше не поддаются контролю, — не поворачиваясь, ответил он.
— А, — гомункул хмыкнул. — Ну да, Хоэнхайм такого не любит.
Книга с шорохом съехала с колен андроида и грохнулась перед Хаяте. Эдвард вздрогнул. Пес с рычанием отскочил в сторону, но быстро сообразил, что из фолианта такой себе противник, и, потеряв интерес, устроился у стула Алтона.
— Да подожди ты пару минут, — отмахнулся от него гомункул.
Закончив с завтраком, Алтон ушёл в комнату, переодеваться. Слава Вратам, до андроида дошло, что тащиться за ним каждый раз необязательно, и Эдвард остался на кухне — дочитывать книгу.
Алтон вернулся в чёрной ветровке и штанах. Окинув его беглым взглядом, андроид тут же ляпнул:
— У тебя траур?
— Ага. По моей жизни, — хмыкнул Алтон, поправляя на руках перчатки без пальцев.
Эдвард отложил книгу на стол. Его взгляд снова прошелся по гомункулу и задержался чуть ниже глаз.
— Сочувствую.
— Сдалось мне твоё сочувствие, — Алтон затянул резинку на волосах потуже. — Короче, я всё.
Хаяте подбежал к ним, но после короткого «жди» послушно отошел и уселся на коврике в углу.
— Слушай, а ты тоже так приказы Хоэнхайма выполняешь? — спросил Алтон уже в коридоре, натягивая светлую ветровку.
— Естественно.
— И тебе никогда не хотелось послать его нахрен?
Андроид помедлил с ответом. Диод мигнул жёлтым, когда он произнёс:
— Я стараюсь о таком не думать.
— Ага. Значит даже тебя он достал, — с улыбкой заключил Алтон, выходя в подъезд.
Эдвард промолчал, но его диод весь спуск пульсировал желтым. На нижнем пролёте он приотстал и остановился у почтовых ящиков.
Алтон остановился у входной двери. Обернулся.
— Ау!
Андроид дернул головой, словно очнулся от раздумий, и коснулся пальцем крайнего ящика.
— У него крышка вот-вот отвалится.
Закатив глаза, гомункул толкнул плечом дверь и вышел из подъезда.
На улице было куда теплее, чем вчера, но ветер оставался прохладным. На асфальте темнели мокрые пятна. Он взглянул на небо, чистое, как только что протёртый стол, снова на дорогу, и вдохнул влажный воздух с примесью свежей зелени и ранних мартовских цветов.
Гомункул вжикнул молнией ветровки, расстёгивая её до груди.
— Похоже, здесь проезжала поливочная машина, — раздался за спиной голос андроида. — Предположительно, она была здесь минут десять назад.
— Вот надо оно тебе, время вычислять и всё такое? — сунув руку в карман, Алтон покосился на спутника. — Как-то это выходит за рамки научного интереса.
Взгляд андроида вдруг забегал по сторонам. Коснувшись пальцем диода, он пробормотал что-то про необходимость следить за обстановкой и чуть ли не бегом направился к выходу со двора.
Алтон пошёл в своём темпе, не пытаясь его догнать, но и не выпуская из поля зрения. После откровений по поводу симуляции эмоций гомункул не спешил верить в попытки Эдварда скрыть замешательство. Андроид мог его проверять. Раскачивать на эмоции самого, чтобы вызвать ту самую «эмпатию».
Алтон нагнал его уже за двором, на соседней улице со звучным названием «Бальм». Эдвард уже взял себя в руки, и его лицо было непроницаемо спокойным, как у мёртвого.
— Тут на днях зоомагазин открылся вроде, — Эдвард показал на здание вдалеке. — Хоэнхайм говорил, там почти все товары иномирские.
— А он-то там зачем ошивался?
— Ему же иномирскую фауну недавно завезли, — андроид сбавил шаг, чтобы идти с ним наравне. — В родном мире у этих зверей почти не осталось условий для выживания.
— И где он их всех разместил?
— В одном из залов. Там зверей-то пара десятков, не больше.
Алтон остановился у рифленых колонн, которые наверху плавно переходили в статуи кошек с табличками на шеях. Подписи были на двух языках — вертушками-закорючками и привычным аместрийским алфавитом.
— М-м-м, такие себе из них покровители домашних животных.
Эдвард тоже взглянул на таблички.
— Хоэнхайм говорил об этих марайнах. Они в родном мире и правда полубоги или вроде того.
— Да они больше на неудачные эксперименты похожи, — хмыкнул Алтон, показав на лоб правой кошки. Её голову делил на две половины вертикально поставленный глаз. С лапами у марайн тоже всё было не слава богу: у каждой недоставало одной, но на имеющихся трёх красовалось куда больше пальцев, чем должно быть.
Гомункул пошёл вправо. Статуи лепил не самый лучший скульптор, но одно ему удалось передать даже слишком хорошо — взгляд. Марайны смотрели на посетителя с любого угла, словно следили за ним.
Поёжившись, он отвёл взгляд от статуй.
— Ладно, ну их, — Алтон коснулся витой ручки двери. — Время только отнимают.
Изнутри на него пахнуло сухим теплом террариума.
Первый этаж был одним большим залом с кучей разных тварей, как известных Алтону, так и настолько экзотических, что место им было в детских сказках. Под правой аркой со спящей марайной прятался отсек с иномирскими рептилиями. В дальнем террариуме гонялись друг за другом мелкие драконы, в соседнем извивался клубок чёрных щупалец, под потолком висели клетки с существами, которые походили на среднее звено между птицами и драконами.
Алтон не успел толком рассмотреть всё это безобразие: Эдвард потянул его на второй этаж, в отдел с кормами.
— Тебя вообще что-нибудь кроме твоей задачи интересует? — с недовольным вздохом спросил гомункул.
Эдвард молча прошёл к полкам с кормом. Алтон отстал от него почти сразу: примерно половину полок занимали иномирские новинки, и он останавливался каждые несколько секунд, подолгу разглядывая мелкие шарики, похожие на цветные бусины, парящие в пакетах чёрно-синие комочки и упаковки-хамелеоны, в которых цвет зависел от освещения. Андроид наблюдал за ним с безучастным выражением лица, словно взрослый, которого уже достало, что ребёнок вертится вокруг каждой яркой зазывалки.
— Эй, куда делся твой научный интерес? — пихнув его локтём в бок, поинтересовался Алтон.
Эдвард отвернулся, разглядывая дальнюю вывеску с собакой у вместительной миски.
— Я умею расставлять приоритеты. В данном случае нам нужно найти корм для Хаяте.
— Ты можешь хотя бы попытаться вести себя, как нормальный человек, а не долбаная куча железок? — нагоняя его, процедил гомункул.
— Что ты имеешь в виду под нормальным?
— Ну, удивись хотя бы! — Алтон взмахнул руками, показывая на разноцветье вокруг. — Только не как в прошлый раз, а нормально!
Эдвард вздохнул и помотал головой.
— Сейчас это не имеет значения.
Алтон с раздражением запустил пальцы в волосы. Андроид точно пытался вызвать у него сопереживание, то показывая эмоции, то превращаясь в лишённый их механизм.
Пройдя под вывеской с собакой, Алтон выдернул первую попавшуюся пачку. Он успел только повернуть её обратной стороной, когда Эдвард выхватил её из рук и поставил обратно на полку.