Рон крутанул тележку, направив ее носом в кирпичную стену.
— Иди сюда, — сказал он Розе, притягивая ее ближе и ставя между собой и тележкой.
Роза подняла голову и недоверчиво посмотрела на отца.
— Так это что, — сказала она, — все взаправду? Нам надо впечататься в стену?
— Ты сможешь, — серьезно сказал Рон и обернулся, посмотрев на Гермиону и Хьюго. — Вы готовы?
Гермиона почувствовала тепло на своем предплечье и, глянув вниз, увидела, что сын крепко обхватил ее руку, не отрывая взгляд от кирпичной стены между платформами 9 и 10.
— Мы готовы, — сказала она Рону, и, когда тот сорвался с места, а спустя секунду, исчез из виду, Гермиона опустилась на корточки, заглядывая в веснушчатое лицо сына. — Видишь? — сказала она, мотнув головой туда, где только что были ее муж с дочерью. — Ты сможешь.
Хьюго энергично закивал и выпрямил спину, показывая, что он готов.
Гермиона поднялась, крепче сжала ладошку сына и решительно направилась в сторону стены, с каждым шагом все больше ускоряясь. Они уже бежали, держась за руки так, что побелели костяшки пальцев, и стена становилась все ближе. И, казалось, столкновения уже не избежать.
Она зажмурилась. Голова взорвалась от шума сотен голосов, и Гермиона открыла глаза. Они стояли посреди просторного перрона, а за их спинами возвышалась глухая стена.
Гермиона посмотрела сверху вниз на сына и улыбнулась ему. Хьюго в недоумении вертел головой, то разглядывая перрон, то снова оборачиваясь к стене.
— Ва-ау… — протянул он, от удивления забыв закрыть рот.
— Вон они, пойдем, — сказала Гермиона, зашагав к поезду, где в одном из вагонов только что скрылись две огненно-рыжие шевелюры.
— Можно я тоже поеду? — робко спросил Хьюго, потянув мать на себя. — Мне ведь уже почти одиннадцать!
— Ты поедешь туда, — сказала Гермиона, нежно потрепав сына по волосам. — Но не сегодня. Ты обязательно поедешь.
— Ну, багаж загружен! — бодро крикнул Рон, выбираясь из вагона, Роза выскочила вслед за ним.
— Где же они? — спросила Роза, оглядываясь по сторонам. — Поезд скоро отправится.
— Я вижу! — крикнул Хьюго, и Гермиона, проследив за его взглядом, увидела тоже.
Пять человек шагали им навстречу, оторвавшись от кирпичной стены платформы 9¾.
Гарри катил перед собой тележку с чемоданом и большой клеткой с совой, рядом с ним шла Джинни. Джеймс что-то говорил Альбусу, отчего лицо последнего делалось все мрачнее. Лили зачаровано глядела по сторонам, словно никого не замечая.
— Привет! — сказал Альбус с облегчением в голосе, как только чета Поттеров подошла достаточно близко. Роза встретила его сияющей улыбкой.
— Ну что, припарковался нормально? — спросил Рон Гарри. — Я — да. Гермиона не могла поверить, что я сдам на магловские права. Она думала, что мне придется применить Конфундус к инструктору.
— Неправда, – тут же сказала Гермиона. — Я в тебе нисколько не сомневалась.
— Вообще-то я действительно применил к нему Конфундус, — шепотом сказал Рон Гарри, думая, что Гермиона его не слышит. Они с Гарри поднимали в вагон чемодан и сову Альбуса. — Я просто забыл, что надо смотреть в боковое зеркало — по правде говоря, я могу с тем же успехом применить заклятие Сверхчувствительности.
— А вы как добрались? — спросила Джинни, провожая взглядом Гарри и Рона.
— Чуть не врезались в столб, — хихикнула Гермиона. — Но, в целом, нормально.
Когда Гарри и Рон вернулись на платформу, Лили и Хьюго оживленно спорили о том, в какой факультет их распределят, когда они наконец поедут в Хогвартс.
— Если ты попадешь не в Гриффиндор, мы лишим тебя наследства, — сказал Рон. — Так что делай свой свободный выбор.
— Рон! — воскликнула Гермиона негодующе.
Лили и Хьюго засмеялись, а Альбус и Роза сохраняли торжественную серьезность.
— Он просто шутит, — хором сказали Гермиона и Джинни, но Рон уже не слушал. Поймав взгляд Гарри, он кивком указал на три фигуры ярдах в пятидесяти от них. Пар в эту минуту рассеялся, и маленькую группу было отчетливо видно.
— Смотри, кто там стоит, — сказал Рон, и Гермиона перевела взгляд туда, куда он указал другу.
В груди больно кольнуло.
Драко, в наглухо застегнутом черном пальто, с женой и сыном. Надо лбом у него уже появились залысины, и от этого вытянутый подбородок казался еще длиннее. Сын был похож на него не меньше, чем Хьюго на Рона. Драко заметил смотрящих на него Гарри, Рона, Гермиону и Джинни, коротко кивнул им и отвернулся. Но на какую-то секунду Гермионе показалось, что его взгляд застыл на ее лице. Только на мгновение.
— А это, стало быть, маленький Скорпиус, — полушепотом сказал Рон. — Ты должна одерживать над ним верх на каждом экзамене, Роза. Слава богу, умом ты пошла в маму!
— Рон, прошу тебя, — сказала Гермиона, пытаясь вернуть свои мысли от только что смотревших на нее серых глаз. — Дети еще и в школу-то не пошли, а ты уже натравливаешь их друг на друга!
— Ты права, дорогая, — ответил Рон, однако удержаться не мог. — Но ты все-таки не дружи с ним очень-то, Роза. Дедушка Уизли не простит тебе, если ты выйдешь замуж за чистокровку!
По телу Гермионы пробежал ток, и она неосознанно глянула туда, где несколько минут назад стояла чета Малфоев. Но их там уже не было. Гермиона чертыхнулась про себя и снова повернулась к семье, краем глаза выхватив белесую макушку Скорпиуса. Он высунулся из окна соседнего вагона и, лучезарно улыбаясь, махал родителям.
— Ребята, вам уже пора заходить в поезд, — сказала Гермиона, притянув к себе Розу и поцеловав ее в макушку. Она уже не слышала, как к ним тяжело дыша подбежал Джеймс, сбивчиво рассказывая о том, что, можете себе представить, их Тедди целуется с Мари-Виктуар!
Гермиона опустилась на корточки, взяв в руки лицо Розы. Ей не было дела до разговоров Джеймса о том, что он готов жить в одной комнате с Алом, только бы отец разрешил Тедди переехать к ним. Она смотрела в голубые глаза дочери, не веря, что не увидит ее до Рождества. И если бы она только не знала, как Роза мечтает отправиться в Хогвартс, Гермиона сию же минуту схватила бы ее в охапку и убежала прочь с этого вокзала в их размеренную семейную жизнь, где все ее дети находятся рядом с ней.
— Мы будем писать тебе каждую неделю, — сказала Гермиона.
— Мам, все будет в порядке, — отмахнулась Роза. — И заметить не успеешь, как мы вернемся.
Гермиона грустно хмыкнула, в последний раз поцеловала розовую щеку и поднялась, помогая Розе забраться в вагон.
Поблизости Гарри что-то шепотом говорил Альбусу, и лицо последнего от его слов понемногу светлело. А дослушав отца, Альбус вскочил в вагон, и Джинни захлопнула за ним дверь.
Из ближайших к ним окон высовывались школьники. Множество лиц, как в поезде, так и на платформе, было обращено на Гарри. Но Гермиона не сводила глаз с лица дочери, которая смотрела, в отличие от прочих, только на нее.
— Чего они все смотрят? — спросил Альбус, протискивая голову в окно рядом с Розой и оглядывая соседей.
— Не беспокойся, — сказал Рон. — Это все из-за меня. Я страшно знаменит.
Альбус, Роза, Хьюго и Лили рассмеялись. Состав тронулся.
Гермиона повернулась к Рону. Он смотрел на удаляющиеся лица детей, прижимая к себе Хьюго. Гарри медленно шагал по платформе вслед за грохочущим поездом. Гермиона напоследок глянула на лицо дочери, которое с каждой секундой становилось все меньше, и взяв руку Рона, направилась к выходу с платформы.
Уже подойдя к кирпичной стене, Гермиона, пропуская вперед мужа с сыном, оглянулась.
Драко стоял на краю платформы. Астории поблизости видно не было. Она, как и Гарри, шла вслед за поездом, увозящем ее сына. Драко стоял один, в застегнутом под горло черном плаще. Стоял, не шевелясь. И в упор смотрел на нее. На Гермиону. Она встрепенулась, когда их взгляды встретились, но ни один мускул на ее лице не дрогнул. Драко стоял так же недвижим, словно статуя. И только его губы шевелились, беззвучно произнося слово, разобрать которое смогла бы только она:
— Всегда.
Конец