– Все, кто падёт и продолжит сражаться за меня после смерти в виде призрака, получит поддержку и ежемесячное жалование духовной эссенцией! – громко прокричал Сергей, используя Голос Тёмного лорда, чтобы его было слышно на всё поле боя. – Тёмный владыка не забывает преданных бойцов!
Солдаты и рыцари поддержали своего лорда громогласным рёвом.
Что ж, Ночь Длинных Теней неожиданно даровала Сергею небольшое преимущество. Все его воины по сути получили две жизни. Они сражаются за него, будучи живыми, и продолжат биться после смерти в виде призраков. В то время как все враги – уже призраки и лишены второго шанса. Потеряв духовную эссенцию, они сразу отправятся в Мир мёртвых.
Через стену на него снова полезли монстры и призраки. Сдвинув челюсть набок, Сергей шагнул к ним навстречу, со свистом раскручивая мечи в смертоносном танце стали.
– Это же духи смерти? – озадаченно произнёс один из адъютантов сэра Кампеадора, глядя на танцующих шинигами. – Что они делают? Хотят наложить на нас проклятие?
Среди свиты сэра Кампеадора началось волнение. О духах смерти среди призрачных сущностей ходили самые жуткие слухи. Проводники душ являлись по сути отдельной кастой, стоящей над всеми. Они находились вне любых иерархий, не делали разницу между самыми мелкими душонками и даже титанами вроде Барона де Биль. Духи смерти выполняли жуткую, но необходимую работу – поддерживали баланс в загробном измерении, переводили души умерших в Мир мёртвых и истребляли опасные сущности, способные превратиться в демонов. Все они были равны между собой и различались лишь опытом и выслугой прошлых лет. Лишь одного господина они ставили над собой – саму Смерть, о которой даже среди богов ходили самые противоречивые слухи...
– Духи-проводники не вмешиваются в дела живых и неживых, – сухо произнёс сэр Кампеадор, бросив в сторону шинигами короткий взгляд. – Нечего боятся. Продолжаем штурм.
"Это ведь Загробник там, в кресле за спинами этих девчонок? – подумал полководец. – Старый хрыч, что он тут забыл?"
Загробник даже среди духов смерти имел не самую лучшую репутацию, многие за глаза называли его престарелым сумасбродом. Он проявлял слишком много интереса к мирским делам, которые духа смерти, по идее, никак не должны были касаться. Частенько он косвенно вмешивался в интересные ему события, подталкивая их у нужному исходу.
Не просто так он сейчас восседает над полем боя. И не просто так делает это столь демонстративно. Сердце в груди отозвалось болью – точь-в-точь как в тот день, когда в него вонзилась стрела. Ах да... эта стрела до сих пор в его теле.
Он опустил взгляд и несколько секунд осматривал оперение стрелы, торчащей из его груди. Даже после смерти он не смог от неё избавиться, хотя в реальном мире его древко давно сгнило, а наконечник или до сих пор валяется где-то в поле, или из него понаделали гвоздей кузнецы. Воспоминание о том дне срослись с ним, став часть сущности Кампеадора. Иногда в минуты волнения стрела напоминала о себе острой болью.
– Нирс... – негромко произнёс полководец. – У меня есть для тебя задание, как раз по твоему профилю скрытности. Я хочу, чтобы ты...
– Сэр, Питер Нирс пропал, – доложил один из адъютантов, неуверенно поглядывая по сторонам, словно разбойник мог выскочить в любой момент как чёртик из табакерки. – Как только начался штурм, он куда-то подевался...
– Вот же сын падшей женщины... – хмыкнул полководец. Он предполагал, что Нирс не захочет подчиняться ничьим приказам, но не думал, что разбойник начнёт действовать так скоро. – Ну и чёрт с ним... Расчёт! – обратился он к духам-инженерам. – Требушеты готовы?
– Да, ваша милость! – гаркнули те. – Готовы произвести залп!
– Отлично... сравняйте эту крепость с землёй! Чтобы камня на камне не осталось!
ГЛАВА 7: Враждебные сущности
Ещё накануне битвы леди Элеонора с грустью и тоской смотрела из окна своей комнаты на приготовления к обороне. От кого сэр Сергей собирается защищаться? Что за сила им угрожает? Ей никто ничего не говорил, даже новый муж держал в неведении. Он лишь пару раз за всё время навестил её, интересовался самочувствием, но при этом даже не делал попыток сблизиться. Леди Элеоноре даже показалось, что он вёл себя излишне осторожно, словно общался с хрупким цветком, который можно поломать одним неосторожным дыханием. Точно также иногда вёл себя сэр Викберт, её первый муж, граф Могильяка.