В другом районе прикрытия остались в живых только десять бесстрашных бойцов: четверо украинцев, один донський козак, грузин, латиш, узбек, татарин и осетинка. Среди них был и 13-летний севастопольский школьник, подпольный пластун Валерий Вовкун. На смельчаков двинулись советские танки, которые в отчаянии прибегли к прорыву из кольца. Один танк подорвал Валерий, но и сам погиб от коммунистической пули. Товарищи сняли с отважного пластуна окровавленный галстук и подняли его как символ верности красно-черному флагу.
Под Севастополем противник потерял убитыми и ранеными около 300 тыс. солдат и офицеров.
Взятие Севастополя — еще одна славная страница в истории легендарного города, в истории Освободительной войны.
Большое значение для усиления борьбы украинского народа против коммунистических поработителей мало укрепления и роста местных организаций ОУН и молодежной сети ОУН.
Для населения освобожденной территории печатались газеты, транслировалось радио. Ежедневно начинали работать радиостанции «Свободная Украина» и им. Т.Г. Шевченко.
Вечной славой покрыли себя герои-националисты из подпольной организации «Молодая чета», созданной организацией ОУН в еще не освобожденном от коммунистов Червонодоні. Отважные юные националисты сжигали награбленный хлеб, освобождали украинских людей из вражеского плена, разоблачали лживую пропаганду коммунистов, писали и распространяли листовки.
За героизм и мужество правительство Украины многих молодочотівців посмертно удостоил звания Героя Украины.
Бесстрашно действовала молодежная националистическая организация «Сине-желтая искра» (с. Химки Николаевской области), управляемая директором школы. Шморгуном и пластуном В. Гречаником. В молодых подпольщиков был радиоприемник, они получали сообщение из Львова и распространяли их среди населения. Подпольщики выявляли и собирали оружие, боеприпасы, взрывчатку и все это передавали партизанам. Но недолго действовала организация. Она была обнаружена. Членов ее после нечеловеческих пыток казнены.
После поражения сталинистов под Москвой развитие Украинского войска усилилась. Появляются новые и новые дивизии, корпуса, армии. Одновременно с количественным ростом усилилась и боевая его активность. Осенью 1941 го…
………………………
На этой оптимистической странице учебник истории Украины обрывается из известных и неизвестных причин. До известных, кроме уже упомянутых, стоит добавить, что в 1972 году министерство образования Украины рекомендовало эту книгу как учебник для 9-10 классов по «слишком уж прогерманской тенденции вкупе с национальной незрелостью и недостаточно острым разоблачением преступлений коммунизма».
Шестого издания творение профессора Оленя уже не было
ЩУРИВСТВО
Берия исчез! — с таким сообщением, сполотнілий и одновременно злорадное возбужденный, вошел в кабинет верховного главнокомандующего. В. Сталина его помощник Поскрьобишев.
Сталин сидел за столом, как-то зсунувшись вниз, и курил уже не люльку, а напряму курил папиросы «Герцеговина Флор». Из последних запасов.
— Чего-то другого я от этого шакала не ожидал, — горько сказал Иосиф Сталин и почувствовал, как у него из-под картонного мундштука папиросы на подбородок стекает слюна. «Что это я сержусь?» — подумал с ужасом и незаметно для Поскрьобишева втерся.
Надо подумать о себе, думал Иосиф Виссарионович, надо перебираться в запасную ставку под Челябинском.
— Товарищ Поскрьобишев, — позвал помощника. — Кто еще исчез?
— Утром все были, — ответил Поскрьобишев. Это было 1 октября 1941 года, в Кремле.
А уже 2 октября этого же года Сталин Иосиф Виссарионович уже проснулся, по своему обыкновению, перед полуднем в своем бункере недалеко от уральского города Челябинска.
— Ворошило исчез! — с кривой улыбкой вошел в кабинет, который был одновременно и спальней, и столовой, Поскрьобишев.
— Куда это нікчемство могло направиться? Как ты думаешь, товарищ Поскрьобишев? Га? — спросил почему-то весело Сталин своего помощника.
— Точно не знаю, но, кажется, во Владивосток.
— Как? Там же желтые, косоглазые!
— Японцы пообещали создать Российскую Дальневосточную республику, Клим, очевидно, хочет быть президентом.
— Клим? Президентом? Ха-ха-ха! — Сталин смеялся, как когда-то после окончания XVIII съезда ВКП(б). — Климко? Президентом? Ну, рассмешил, порадовал! А Будничный, может, у него министром обороны?
— Нет, Усатый Кавалерист на Ставрополье, — дрожащим голосом сообщил Поскрьобишев.
— Как? Там же немота и хохлы. А-а-а! — при упоминании о «хохлах» Сталин горько застонал. — Что там делает наш маршал кавалерии? Неужели?
— Итак! — кивнул Поскрьобишев. — Формирует Первую Конную армию, которая будет действовать в составе Русской освободітєльной армии на большевистском фронте, как пишет он в своей листовке «Против коммуно-сталинской клики, за идеалы свободы русского народа».
— Это хорошо. Но с кем его Первая Конная будет воевать?
— Генерал Жуков еще удерживает фронт на Волжском левобережье, Москву — не удержать! — мрачно сказал Поскрьобишев.
— Москва, сердце земли русской, и пропади она пропадем! — завизжал Сталин. — Рабы, рабы, не могут они без рабства. Эх, недоработал я в тридцать седьмом. Пожалел Усатого Кавалериста и Климка Крысенка. На кого я могу положиться, га, Поскрьобишев?
— На меня, товарищ Сталин, — честно ответил Поскрьобишев.
— Хорошо, давай команду, пусть обед несут. «Киндзмараули» еще есть?
Грузинского вина еще немного было, Сталин выпил две бутылки и немного успокоился. Но мысли «куда бежать?» сменились на стремление отомстить. Иосиф выпил рюмку армянского коньяка и начал горько шептать:
— Пожалел! Слабак, человеческое в себе почувствовал! И надо было Лаврентия первого объявить английским шпионом — и под пулю. Нет. Повесить на Красной площади или еще лучше, поставить плаху и топором голову отрубить. Как царь Петр делал, собственноручно. И этих двоих заодно — Клима как японского шпиона, а Семена как немецкого. У-у-у. Гады! Пожалел, пожалел, слабак!
Сталин еще долго боялся за свою недальновидность и слабость тогда, в 37-м, когда он, вдохновленный имперской амбицией, истреблял космополитическое ленинское отродье. Не доработал! Потом пил коньяк, потом приговаривал, пил еще вино, причитал и уснул.
— Молотов исчез! — разбудил Сталина Поскрьобишев следующего дня.
Сталин сквозь тяжелое похмелье вспомнил этого нелепого Вячика Скрябина, запуганного и несамостоятельного (а кто среди них самостоятельный, кроме генерала Жукова?) министра иностранных дел. Один из «тонкошєїх вождєй». А Мандельштам был не прав относительно меня. Потому что если бы я был до конца «крємльовскім горцем», я бы распознал крысиные души в этом «сонме тонкошєїх вождєй».
У Троцкого Лейбы шея была тонкой, этот бы не убежал. Но он бы не был на вторых ролях, он был бы первым, а вторым был бы я — Иосиф Сталин! А убежал бы я от вождя Троцкого? Что это я себе мелю! Тьфу! Сбежал бы, сбежал! И продал бы его за тридцать серебряных, бо я вождем должен был бы быть. И стал им! А где Троцкий? В чертей в лапах. Гм. Про чертей лучше не будем. Но Троцкий уже не живой. Га! Еще есть генерал Судоплатов — карающая десница партии!
— Поскрьобишев! — крикнул вождь.
— Слушаю, товарищ Сталин, — вошел помощник.
— Найди мне генерала Судоплатова из НКВД, или, может, он тоже?…
— Кажется, еще нет.
— Что значит «еще нет?» — завизжал Сталин. — Найди Судоплатова, для его орлов работа есть. Много работы. А где Вячик замельдувався? Тоже у японцев, или у хохлов?
— Нет, — ответил Поскрьобишев, — судя из передач немецкого радио, господин Молотов теперь почетный гость господіна Риббентропа.
— Анекдот, — засмеялся Сталин. — Два сапога пара! Так и вошли в историю. Пакт Молотова-Риббентропа! А Сталин и Гитлер, выходит, на задний план! У-у-у, гады! Дурний Адольф, на него то же самое ждет. Еще будут бежать из его бункера где-то под Винницей и его Гиммлер, и герініг, и Борман. И тот же Риббентроп. Не хотел быть со мной. Вместе мы были бы непобедимы! Эх, Адольф! Глупая твоя голова, хоть и с усами.