- Он и то, что он делает – это наказание за мои грехи, - тихо сказала Мия.
- Э, нет. Вот этого не надо. Никакое он не наказание. Просто бугай, который случайно стал главным.
Мия вдруг крупно вздрогнула. Ее большие темные глаза стали совсем как у испуганного олененка.
- Шаги! – прошептала она. – Это он!
За дверью действительно послышались приближающиеся грузные шаги.
Мия вскочила.
- Скорее! Прячься! В шкаф!
Хрена с два я в шкаф полезу, подумала Алина, сиганула в окно и спряталась за ним, словно в окопе.
Она слышала, как скрипнула дверь в комнату.
- Мадемуазель Мия, - сказал Баргас. – У меня для вас новости.
8
Это было очень трудно – сдержаться.
В белом платье, которое все подчеркивало и ничего не скрывало, эта девочка была дьявольски соблазнительна. Нежная, стеснительная, напуганная. Сидит на кроватке, плотно сдвинув голые белые ляжечки. Старается натянуть платье пониже, чтобы их хоть как-то прикрыть, но с таким платьем это бесполезно. Только грудь обтягивает так, что соски уже набухли и торчат сквозь ткань горошинами. Кажется, ее возбуждает собственный страх. Удивительно.
Баргас на мгновение закрыл глаза, чтобы успокоиться.
- И не могу сказать, что они хорошие, - добавил он.
- Что-то не так? – пискнула она.
- Увы, да. Экспертиза найденного у вас ножа показала, что господин Гарт был убит именно этим оружием.
«Что за хрень, - подумала сидящая за окном Алина. – Какая еще экспертиза. У них здесь не может быть ни лаборатории, ни специалистов. А этот урод не может делать заключения!»
- Это не так! Я ничего не знаю про нож! Я не убивала!
- Успокойтесь, мадемуазель. Успокойтесь. Полиция во всем разберется. Если вы не виноваты, вас отпустят. Полиция обязательно пойдет навстречу такой красивой молодой девушке. Но есть еще кое-что. Ваш телефон звонит каждые пять минут. Видимо, это ваша мать. Пока я не беру трубку, но в следующий раз буду вынужден взять и поговорить. Я пришел узнать, насколько ваша мать в курсе… ситуации.
- Нет! Ей нельзя рассказывать! Она ничего не знает.
- Не знает что?
- Ничего.
- Она не знает, где вы находитесь и что вы решили продать свою невинность?
Мия покраснела.
- Да. Она думает, что я выиграла путевку на курорт.
Баргас мило улыбнулся.
- Лгать не хорошо, молодая леди. В любом случае, мне придется сказать ей, что вы под подозрением.
- Прошу! Не надо! Я должна сама с ней поговорить.
- Исключено. Полиция запретила вам любые контакты, пока они не снимут с вас показания.
- А может вы сами… можете снять с меня… показания?
О, девочка моя красивая, снова улыбнулся Баргас. Я бы снял с тебя не только показания. В первую очередь, я бы снял с тебя все эти лишние тряпочки.
- Увы, не могу. Я не полицейский. Но могу с ними поговорить. Возможно, они разрешат вам один разговор. Вообще-то по правилам они обязаны это сделать. Но тут крайне необычная ситуация. Я поговорю.
- Хорошо, - прошептала Мия, размазывая по щекам слезы. – Буду вам крайне благодарна.
Конечно, будешь, детка. Неоднократно и в разных позах.
- У мамы больное сердце, - добавила она. – Может не выдержать, если долго не получит от меня вестей или услышит что-то… плохое.
- Прискорбно слышать, - Баргас сочувственно покачал головой. – Я постараюсь быть… тактичным. И с вами, и с вашей мамой.
Мия привстала с кровати, поправляя платье, и повела бедрами так, что у него сразу встал колом. Если б не свободная рубашка сверху, было бы заметно. Он отвернулся, чтобы успокоиться. Он не хотел сейчас ни говорить, ни звонить. Он хотел шагнуть к ней, разорвать тряпки, опрокинуть на кровать, раздвинуть ноги, вогнать изнывающий ствол в ее девственную щелку и драть, драть до тех пор, пока кровь не потечет напополам со спермой по этим нежным белым ляжкам.
Но это было бы слишком просто. Это можно сделать прямо сейчас, и никто ему не помешает.
Нет. Она должна сама приползти к нему на коленях.
- И последнее, - сказал он. – К вам может заявиться одна из других девушек. Которой не сидится во флигеле. Если вы ее увидите, вы же сообщите мне?
Мия испуганно взглянула на него и шмыгнула носом.
- Конечно. Обязательно.
- Нисколько не сомневаюсь. Доброго дня, мадемуазель Мия.
Дверь скрипнула, закрываясь.
9
- Какого хрена?! Какая еще благодарность? – прошипела Алина, едва перескочив подоконник. – Ты что, ослепла? Не видишь, что этому ублюдку надо?