Кэти удивилась — впервые к ней пришёл кто-то, у кого помимо вопросов были какие-либо материалы. Она взяла документы, медленно перелистывая страницы. В тот момент, когда она разглядела красную печать на последнем листе, дыхание перехватило. «Значит, этот парень не просто с набором вопросов пришёл?» — мысль промелькнула в голове и быстро угасла.
— Ты сможешь это прочитать? — Ник жевал предложенное мясо и наблюдал, как Кэти хмуро пробегает взглядом по строчкам документов.
— Мне понадобится некоторое время, чтобы всё прочитать и понять, я давно уже не практиковалась, — она грустно улыбнулась, делая вид, будто понятия не имеет, о чём документ. — Можешь остаться здесь, пока я разбираюсь.
— Кто ты? — Ник наклонил голову, пытаясь разглядеть лицо собеседницы получше.
Кэти замялась. Почему-то никто из приходивших сюда до Ника такого вопроса ей не задавал, только спрашивали о Надзирателях, и кто за ними стоит. От вопроса ей стало не по себе. Указаний, рассказывать ли о себе, ей никогда не поступало. На несколько секунд ей показалось, что Ник вовсе не тот, о ком говорил информатор. «Проверка, может? Тогда… Что ему сказать? Вот чёрт…» — мысль закрутилась в голове, и Кэти судорожно соображала, как проверить нового знакомого.
— Я… Нууу… — протянула Кэти, — Что-то я немного замёрзла.
Краем глаза наблюдая за Ником и не поворачиваясь к нему спиной, она подтянула к себе большой потрёпанный рюкзак и вытащила из него чёрную куртку из плотной ткани, с пластиковыми вставками на груди, плечах и локтях. Когда она накинула её на плечи и вновь искоса посмотрела на Ника, ей показалось, что время остановилось, а звуки потрескивающего костра кто-то приглушил. Ник молчал, внимательно рассматривая куртку, пока его взгляд не остановился на нашивке с красным узором.
— Что это значит? — голос Ника прозвучал хрипло.
Не смотря ему в глаза, она услышала, как щёлкает взведённый курок пистолета. Она медленно перевела взгляд на напряжённое лицо Ника и попыталась улыбнуться.
— Ты чё лыбишься, мразь? — Ник поднялся, делая шаг в сторону отшельницы, и мгновенно оказался рядом, направив револьвер ей в грудь.
— Убьёшь? — Кэти хотелось, чтобы голос казался ровным, но сердце ускоряло ритм. Не для того она столько лет скрывалась и выполнял все требования информатора, чтобы сейчас вот так просто расстаться с жизнью. Но дёргаться не хотелось.
— Нет, — Ник качнул головой. — Это не смертельная категория. Отвечай — кто ты, блядь, такая.
— Убери пистолет, — Кэти нервно выдохнула, поддерживая куртку руками. — Я только хотела проверить кое-что… Я не Надзиратель. Уже.
Ник прищурился, всё ещё не решаясь опустить револьвер. Время тянулось, но Кэти теперь молча переводила взгляд с костра на Ника и обратно, кажется, стрелять он всё-таки не собирался.
— Я расскажу тебе, только сядь и убери пистолет, — она указала рукой на соседнее бревно у костра. — Я думала, меня проверяют…
— Ни хрена не понял, — Ник опустил револьвер и вернулся на место, оставив пистолет в руках.
— И так, — Кэти нервно побарабанила подошвами по земле. — К тем Надзирателям, которые сейчас шарят по Риверкосту и другим резервациям, я не имею отношения. Наверное, среди них мало тех, мог бы меня знать лично, но… Неважно. До Столкновения Надзирателями нас никто не называл. Мы были частной военной организацией — наёмниками, проще говоря. Хорошо подготовленные бойцы, способные выполнять самые сложные задачи. Я тогда была очень молодой.
Она задумалась, наблюдая за взмывающими в небо искрами костра. Она никогда ещё не рассказывала кому-либо об этом, да никто и не спрашивал. Обычно, приходящих сюда интересовала лишь пара вопросов, а о её прошлом не спрашивал вообще никто. За такое долгое время можно было и забыть, но как бы она не старалась — не получалось.
— И что дальше? — Ник прервал её. Он упёрся локтями в колени, слегка покачивая револьвером в руке.
— Я была даже слишком молода. Сколько же мне было? Кажется, чуть больше восемнадцати лет. Мои родители были военными, мой старший брат тоже. Они всю жизнь были для меня примером, я знала армию почти изнутри. Много времени проводила за тренировками, потом подалась на юношеские военные сборы. Грезила армией. При этом, я вовсе не хотела отсиживаться по кабинетам. Но меня взяли, сказав, что места для такой молоденькой как я даже в канцелярии не найдётся. А может, папа так решил и воспользовался своими связями.
— Тогда как ты попала к Надзирателям? — Револьвер из руки Ника исчез.
— Ну, за годы, проведённые разными с людьми, я обросла знакомыми. Они мне рассказали о частной военной организации, дали контакты человека, с кем нужно было связаться. Я прошла тесты, подготовку, а потом подписала контракт. Только знаешь, — она усмехнулась, — читать надо было внимательней.
— Почему это? — Ник уже сполз с бревна на траву и слушал с интересом.
— Скоро поймёшь. Всего через два года нас наняла организация «Прайм», я так думаю, что документ, который ты принёс — О них. Поначалу ничего особенного не было — охраняли секретные базы, какие-то лаборатории, сопровождали шишек из правительства, которые посещали «Прайм». Мы не задавались вопросами, чем они занимаются. А мне хотелось большего, и вскоре я уже была среди тех, кто охранял и сопровождал верхушку организации. И тогда я начала понимать, что мы, по сути, к армии вообще не имеем никакого отношения…
— Так значит, все Надзиратели — просто наёмники? — в голове Ника вопросы рождались один за другим.
— Не знаю, как сейчас, и что они из себя представляют, — Кэти сделала вид, будто задумалась, — но тогда мы были просто наёмниками и до поры я не знала, чем вообще «Прайм» занимается. Когда узнала малую часть, поняла, что нужно выбирать, а оказалось выбор у меня был только один — умереть или продолжать работать на них.
— Почему же так? — Ник снова прервал её, обратив на внимание странную, по его мнению, деталь.
— Потому, что нужно было внимательно изучать контракт, — она почти рассмеялась. — Я была неопытной и моя мечта об армии настолько затуманила разум, что когда мне дали контракт, объявив, что я им подхожу, я подписала его почти не глядя. А потом я выяснила, для тех, кто попадает к верхушкам «Прайма» или других подобных организаций — либо служба, либо смерть. Выход на пенсию за выслугу лет там не предполагался, контактировать с родными нам позволяли раз в год под жёстким контролем. Но я не задумывалась. Мне казалось, что так будет только сначала. Я ничего не знала, поэтому, мне становилось страшно.
— Ты уже несколько раз сказала про «Прайм» — это название я слышал, когда нашёл документы. Расскажи о них. Я так понимаю, что они всё ещё существуют.
— Я устала, — Кэти немного поёжилась. — Для меня это сложно, рассказывать всё и сразу. Может, ты тоже расскажешь о себе? А о «Прайме» я расскажу, когда изучу документы.
— С чего мне рассказывать о себе? — Ник поднял голову, отвлекаясь от костра.
— Моя история, вся, взамен на твою. Расскажи мне о своих шрамах, о каждом из них, — она улыбнулась, подливая в кружку горячую воду. — Мне кажется, я заслуживаю немножко твоей истории.
— Ну спасибо, теперь мне это всё вспоминать, — буркнул Ник, покосившись на расслабившуюся Кэт. — Об этом мало кто знает, — он задумался на секунду, — Можно сказать, вообще никто.
— Я тебе чужая, значит, будет не так сложно, — она качнула головой, широко улыбаясь.
Ник глубоко вздохнул и рассказал Кэт о обожжённом ещё в юности кислотой левом глазе, об ожоге, что тянулся по всему телу и о том, как пробирался по горящему, высушенному на солнце дому, вспыхнувшему от упавшего факела. Показал каждый шрам на руках, пытаясь вспомнить, где и когда он был получен. Кэти внимательно рассматривала его, слушала, иногда покачивая головой, но всё же, улыбалась, потому что уже так давно не говорила ни с кем просто так — из-за интереса, а не по приказу. Ночь подходила к концу и рассвет занимался светлеющей полоской у горизонта. Воздух стал теплее, а забытый костёр тлел, тонкими струйками серого дыма поднимаясь к небу.