— Джейсон… Джейсон Тёрнер… — собственный голос казался чужим и приглушённым, а глаза закрылись.
Джейсон был на дежурстве уже несколько дней и невыносимо устал. Переговоры с «Праймом» ни к чему не приводили, но командование дало чёткий приказ: не штурмовать. Он закурил, устало вглядываясь в багровое небо и словно уходящее под воду солнце на горизонте. Приказа выдвигаться с военной базы пока не поступало, но тревожное предчувствие поселилось где-то внутри. Он несколько раз брал в руки мобильник и, не решившись нажать на вызов, убирал его в карман.
Он услышал приближающийся, нарастающий гул и обернулся. Сумеречное небо застилали десятки чёрных самолётов. В ушах зазвенела воздушная тревога, а в небе вспыхивали первые сбитые самолёты. «Почему не сбили раньше?!» — вопрос утонул в завывающей сирене, рация зашипела и оглушительный голос проорал:
— Тёрнер! Капитан Тёрнер! Мобилизуемся! Срочно! Срочно!
Сбор, погрузка в самолет прошла быстро. Лететь было недалеко, но десантироваться пришлось в самую гущу событий, а ещё в этом городе была его семья… Понимание проникло в затуманенный разум не сразу — невидимый враг в самолетах практически недосягаем для пехоты, бойцов не спасали противогазы, они задыхались. На города ливнем сыпались снаряды, заполненные веществом, которое распространялось зеленоватым облаком и висело над городом.
Пехота «Прайма» оказалась немногочисленной, но отравленные и обессилившие солдаты едва ли могли противостоять. Как он позже узнал, вода тоже была отравлена, поэтому приходилось пить только воду из бутылок, которая заканчивалась быстрее, чем можно было рассчитывать. Жажда мучала его с каждым днём всё больше и больше. Воздухом невозможно было дышать. Армия сбила самолёты «Прайма», но приказы перестали поступать через несколько дней. Он не знал, что произошло — раненый, усталый и растерянный, он вслушивался в тишину. На четвёртые сутки радиомолчания он решил, что больше так не может, он постоянно думал о семье. Он так и не смог связаться ни с кем из родных.
Город, где они находились стихал — бронетранспортёры и машины покидали его, прекращалась стрельба. Военные самолёты и вертолёты больше не пролетали над головой. И он, вдруг осознал, что всё изменилось раз и навсегда. Пусть его потом найдут и отдадут под трибунал за предательство и дезертирство, пускай хоть казнят — плевать. Джейсон побрёл по городу, осторожно обходя обломки и сожжённые машины, оглядываясь по сторонам. Он опирался на ствол винтовки и мечтал добраться до дома.
А потом он увидел только тела. Жена, сыновья и маленькая дочь, престарелый отец. Двое сыновей в обнимку с матерью лежали на кровати, между ними оказалась Лиз — трёхлетняя младшая дочка. Отец лежал на полу в коридоре, наверное, хотел принести воды, но не дошёл до кухни несколько метров. Больше ничего не изменилось — одежда, аккуратно сложенная на стульях, игрушки младших, и заваленный хламом компьютер подростка, на столе ещё не сгнили фрукты в стеклянной вазе. Стало дурно и Джейсон скатился по стене у двери. Очнулся, когда солнце почти село. Из разбитого окна дул ветерок вперемешку с химикатами, покачивая синию занавеску. Звенящая боль в голове и удушливое осознание того, что мир разрушен, его близкие мертвы, даже солдаты почти все погибли, пришло как-то слишком быстро, до тошноты ясно и оглушающе. Он стянул с себя противогаз и медленно потянулся к пистолету в кобуре.
Нет, в это невозможно поверить. Он отдышался, приходя в себя после потери сознания и проверил, есть ли пульс у отца — его не было. Жена и сыновья тоже мертвы. Но когда Джейсон взял Лиз за маленькую ручку, то почувствовал, как под указательным пальцем слабо стучит кровь. Он судорожно выдохнул, подхватывая дочь на руки и, поспешно надев на неё противогаз выбежал на улицу. Найти хоть кого-то, кто сможет помочь, хотя бы наёмников из «Прайма».
Он бежал через весь город забыв про раненую ногу, забыв, что вдыхает отравленный воздух. Голова кружилась, а пространство перед ним расплывалось, вспыхивая цветными пятнами. Он увидел людей с винтовками и направился к ним. Чёрная форма, закрытые масками лица. Наёмники таращились на Джейсона, но не стреляли. Он подошёл достаточно близко, чтобы они могли его слышать:
— Прошу вас! Вы знаете, как ей помочь?! — его голос прозвучал сорвано и отчаянно. — Я военный! Капитан Джейсон Тёрнер! Я сдаюсь вам! Расскажу всё, что спросите и сделаю всё, что скажете! Прошу, помогите ей!
Наёмники переглянулись и один из них отошёл на несколько метров, приложив руку к уху — видимо переговариваясь с кем-то через наушник. Он вернулся, кивнул и молча качнул автоматом, указывая на внедорожник.
— Спасибо… Спасибо! — по щекам Джейсона катились слёзы, а сознание готово было провалиться в небытие, но он сделал ещё один рывок и грузно ввалился на заднее сидение машины.
Джейсон шумно вдохнул воздух и резко открыл глаза, поднимаясь с ковра, на который он упал вниз лицом. Тайлер задумчиво смотрел на него, и на лице отражались все крутящиеся там мысли.
— Доволен? — Джейсон кашлянул.
— Неприятные воспоминания, да… — Тайлер кивнул. — А что было потом?
— Ну так залезь и посмотри, раз можешь, — голова раскалывалась и Джейсону хотелось пить.
— Не, — тот отрицательно мотнул головой. — Я устаю от этого. Скажи, чем тебе обязан отец Ника?
— Спасением из разрушенной резервации и защитой, — Джейсон хмыкнул. — Стоп, откуда ты знаешь его?
— Ну, было дело… Развлекались, — уклончиво ответил Тайлер.
— Он помнит родителей?
— Уже вспомнил, — Тайлер прищурился. — Зачем тебе было насильно заставлять Ричарда отдавать Ника в Центр?
— Мне так сказали. Я не хотел. Но жизнь Лиз зависела и зависит от них. Он был такой не один, но все сдулись или сдохли. Если бы не он, я бы освободился от «Прайма».
— Убил бы, — Тайлер дёрнул плечом.
— Не мог. Иначе бы… Короче, парень, это всё очень сложно. Я не знаю, зачем они были нужны все, не знаю, почему мне было поручено следить за тем, чтобы Ник не откинулся раньше времени. Ничего не знаю!
Тайлер задумался о чём-то своём, глядя в потолок и раскуривая новую порцию табака. Джейсон не почувствовал ничего странного и облегчённо выдохнул — нового гипноза не будет.
— Я набрёл на твой город случайно. Мне нет пути назад. Всё, чего я сейчас хочу, это узнать, что находится за пределами карантина, — Джейсон нарушил тишину.
— У меня нет лишнего транспорта для тебя, — Тайлер поднялся. — Мои люди дадут тебе припасы и карту, дальше сам.
— Ты гораздо гостеприимней, чем те, у кого я был до Вэйварда, — Джейсон тоже встал, разминая затёкшую спину.
— А если там ничего нет? Ядерная пустыня? — Тайлер бродил по шатру, лицо было сосредоточенным и задумчивым.
— Значит, лягу умирать, — Джейсон улыбнулся.
— Отличный план. Знаешь, а мы все хороши, — Тайлер грустно усмехнулся.
До границ Вэйварда его проводил Арс, кинул ему плотно набитый рюкзак и сунул в руки помятую, старую карту. Джейсон вдохнул ночной воздух и пошёл туда, где местность на карте была заштрихована, а сверху выведены жирные вопросительные знаки. Он размеренно шагал, вспоминая, как когда-то оказался на базе «Прайма», как с ним вели долгие беседы, и он выдавал любую информацию, которую только мог. Как наблюдал, что Лиз становится лучше и она оживает на глазах. Спустя год их разлучили, пообещав, что дочка будет жить на острове и будет обеспечена всем. Он видел её только на видеозаписях. Она росла и менялась. У Лиз появилась семья, родились дети. И она, возможно, давно забыла, кто её отец. Но сейчас в Джейсоне теплилась слабая надежда, что он сможет найти то, что ищет, а точнее — армию, военных. Их не могло не остаться совсем, они не могли сгинуть бесследно. Все те годы, что он провёл в Риверкосте, заносило дорожной пылью, которая поднималась от ветра, подгонявшего в спину.
Глава 23
По мере приближения к точке, отмеченной Кэти на карте номером 34, пейзаж становился всё более унылым. Леса были истощены, сухие деревья скрипели ветвями даже от легкого ветерка и по пути не встретилось ни одного животного. Над головами воцарилась какая-то звенящая тишина. Нику казалось, что если они остановят мотоцикл, то можно будет услышать собственную кровь в ушах. Он поежился, передергивая плечами. До места было ещё около четырёх часов пути и усталость давала о себе знать. Вскоре дозиметр начал уверенно хрипеть и непродолжительный отдых, в тени остатков стены разрушенного дома, получился нервным, поспать так и не удалось.