Демократии быстро достигают больших экономических успехов. Сам характер строя предполагает рост жизненного уровня всех избирателей, ибо в этом залог социального мира гражданского общества. Сначала это радует, потом начинают открываться негативные моменты столь, безусловно, прогрессивного процесса. У богатых демократических государств возникает серьезная опасность снижения национального энерговоспроизводства до кризисного — энтропийного — уровня. Имя этого негатива — социальный паразитизм. Он проявляется в разных формах, в том числе в форме гедонизма. Когда гедонизм набирает силу, то пассионариев начинают вытеснять деграданты. На них возникает спрос, чтобы заполнить разрыв между большим объемом управленческих задач, доставшихся от пассионарного периода, и снизившимся энергопроизводством нации. Их управление сводится к приведению системы к новым, упрощенным, возможностям. Начинается сброс ставшего неподъемным «имперского» груза, который раньше нести было не трудно. Начинается сужение фронта управленческих задач, но при непременном условии — сохранять привычный уровень потребления! «Хлеба и зрелищ!» — вот что должна обеспечить угасающая демократия своим гражданам, чтобы те не возмущались. А это то поле, на котором играют деграданты. Их объективная задача превратить общество в «стадо», обуреваемое простыми инстинктами, которые легко удовлетворять. Тут очень пригождается 3. Фрейд с его теориями психологического подполья в человеке. Мол, надо вытащить фрейдистские комплексы на свет и легализовать их. Потому вдруг так громко заявила о себе тема гомосексуализма. Людей с нарушенным хромосомным составом немного, вряд ли больше одного процента (если, конечно, не начался процесс биологического вырождения этноса), но о них говорится так шумно, эта тема раскручивается так мощно, будто проблема гомосексуализма касается большинства мужчин. А когда будет исчерпана эта тема, то всплывут другие: вопросы: инцеста (контрацептивы исключают зачатие, так почему близким родственникам нельзя любить друг друга?), педофилии (дети ныне взрослеют рано, так почему им нельзя со взрослыми…?) и т. д. Все это будет подаваться в обертке борьбы за свободу личности, за гуманизм, на право иметь право «на то, что слева и то, что справа» и пр.
Для общества опасно возрастание влияния гедонистов и деградантов как разрушителей этноэнергетики нации. Гедонисты пропагандируют философию жизни как цепи удовольствий. Деграданта исповедуют капитулянтство перед внешними и внутренними проблемами как способ приспособления к имеющимся системным сложностям, решить которые они не в состоянии. Под этот уровень подверстывают не только экономику, уровень государственного управления, но и культуру. К ней тоже резко снижаются требования. Достаточно посмотреть фильмы и почитать художественную литературу «деградантных» периодов любой страны и отчетливо станет видно объединяющее их качество: тяга к социальным маргиналам, к негативу, к патологии или, если сказать жестче — тяга к дерьмецу. Они «конституируют» эту консистенцию, как экстракт свободы, что тоже понятно: деградантов закономерно тянет к вырожденцам и вырожденчеству.
Деградант способен активно пробиваться во власть, но, достигнув цели, быстро осознает, что имеющиеся задачи ему не по плечу. В нормальной обстановке такие индивиды оттесняются личностями пассионарного плана или просто профессионалами, и они занимают в обществе место соразмерное их способностям. Иная ситуация складывается, когда энерговоспроизводство народа не в состоянии обеспечить социум необходимым числом пассионарных личностей. Это открывает путь к доминированию энергетически слабых индивидов. Придя к власти, им ничего не остается делать, как только начать процесс редукции, чтобы совладеть с имеющимися проблемами. В этом и заключается отгадка «перестройки» СССР и последующих «реформ» в постсоветской России. Так сказать, делали, что могли и получили то, что сумели сделать.
Российские деграданты легко нашли выход из незавидного положения. Когда возникают экономические и управленческие проблемы, да еще неожиданные и к тому же с малопонятной природой своего происхождения, то сразу предлагается выход — реформы. Реформирование — «все- обьясняющее» слово, за которым можно скрыть непонимание происходящего. Предложение начать реформы — способ снять с себя ответственность. Реформы легко начать, но, подобно ремонту в квартире, трудно закончить. Хлипкий результат реформирования всегда можно свалить на объективные обстоятельства. Впрочем, нередко и этого не требуется. Обычно к концу реформирования забывается, с какими целями они начинались. «Реформы», особенно длительные по времени — благоприятная среда для демагогов и деградантов.