Живот свело, и Тейт подумала, не стошнит ли ее. Надеялась, что вырвет на Данна. Ей казалось, что она наблюдает за собой со стороны. Она покачнулась взад-вперед, подумала, поможет ли это найти ее призрак.
Я хочу к Энджу. Где Эндж?
— Так насколько грубо тебе нравится, детка? — прорычал парень, спуская брюки вниз по ногам. Тейт снова засмеялась. Послышался пустой звук. Чужой. Она огляделась. Кто это смеялся?
— Ударь меня так сильно, как только сможешь, — усмехнулась она.
Он так сильно ударил ее тыльной стороны ладони, что она развернулась, и ее голова врезалась в зеркало, разбив его.
Это определенно оставит след.
Она застонала, даже не догадываясь, что, черт возьми, происходит, когда он схватил за платье сзади и нагнул ее над гранитной раковиной. Она закричала от резкого удара по ее челюсти.
Ладно, есть грубо, а есть грубо . Может, я недостаточно смелая для этого.
— Ты такая чертовски горячая. С самой нашей первой встречи я знал, что должен трахнуть тебя. Ты чертовски горячая, — стонал Данн, цепляясь за ее нижнее белье и стаскивая его вниз по ее ногам.
Может быть, это не очень хорошая идея.
— Подожди, подожди, — пробормотала она. Ее язык казался тяжелым и толстым.
— Тебе это понравится, я обещаю, — проворчал он, убирая ее платье со своего пути. Она попыталась оттолкнуться от столешницы, но ее движения были медленными и неуклюжими.
— Подожди, я не хочу…
Тейт закричала, когда он толкнулся в нее. Она не была готова к сексу, и мистера Данна явно не интересовала прелюдия. Это было грубо и больно. Она схватилась за край раковины и так сильно прикусила язык, что ощутила кровь. Она хотела сказать «стоп», но каждый раз, когда открывала рот, раздавалось только рыдание. Кусочек зеркала врезался в щеку, и она прижала лицо сильнее в столешнице, приветствуя боль. Но затем ее внезапно оттащили назад.
— Нет, нет, нет, нет, нет, — вторила она, пытаясь схватиться за раковину так сильно, что та могла отколоться. Но она не могла пошевелить пальцами и скользнула назад, упав на пол и приземлившись на задницу. Тейт сначала упала на дверь, а затем подалась вперед, свернувшись клубком и оставшись половиной тела в спальне, а половиной в ванной. Она попыталась сосредоточиться, но комната была такой темной, а она настолько пьяной, что сначала не смогла понять, что происходит.
Драка. Два человека. Она начала смеяться. Джеймсон дрался с мистером Данном. Они кричали, но она не могла сказать, что они говорят. Джеймсон был очень зол. Она взглянула на себя, поняла, как ужасно она, скорее всего, выглядела. Умудрилась вернуть нижнее белье на место, спустила платье обратно, все еще лежа на полу.
Когда она подняла взгляд, борьба закончилась. Мистер Данн исчез. Джеймсон медленно шел к ней. Со своего положения она могла видеть только его ноги, поэтому она откинула голову назад. Назад. Дааалекооо назад, окидывая взглядом его всего. Он был таким внушительным человеком, что понадобилось бы выдающееся зрение, чтобы рассмотреть его. Тейт моргнула.
— Я проиграла, — прошептала Тейт.
— Да. Да, проиграла, малышка, — прошептал Джеймсон. Она икнула.
— Ты победил? — спросила она. Джеймсон вздохнул и присел на корточки перед ней.
— На этот раз нет. Последний ход оказался за тобой. И у тебя оказались все фишки. Ты пригласила его сюда? — мягким голосом спросил Джеймсон. Тейт покачала головой и ее чуть не вырвало.
— Нет. Он пришел после… — ответила она.
— После чего?
— Послееее…
— Ты хотела, чтобы он это сделал?
— Думала, что хотела.
— Ты попросила его заняться с тобой сексом? — Джеймсон допрашивал ее. Вопросы. Так много вопросов. «В». Какая странная буква.
— Нет. Он попросил меня. Я не чувствую губ, — сказала она ему.
— И ты сказала «да», — прошептал Джеймсон. Тейт кивнула.
— Да. У тебя есть датская красавица. Я бы и себе хотела финансового магната, — засмеялась она. Джеймсон улыбнулся ей.
— Подожди здесь, пожалуйста, — попросил он, а затем вышел из комнаты.
Она улеглась на пол. Скрутилась в позу эмбриона. Тейт была уверена, что плачет. Что она наделала? Что она наделала?! Что-то ужасное, кошмарное. Джеймсон был Сатаной, но она была хуже. Он причинял боль другим людям, что было плохо. Она причинила боль себе, что было намного хуже.
Все, что у меня есть, — это я.