Кроме эйдетической памяти.
– Не знаю, я был пьян и с трудом помню, кто мне её передал.
– Лажа какая-та! Это ведь может быть и это, и это, – он многозначительно потыкал указательным пальцем сначала вверх, потом вниз. – Не могут такие вещи просто так с неба валиться. За этим же реально какая-та сила стоит.
А вот эта мысль мне не приходила в голову! Невозможно вычислить или узнать, как ежедневник работает, но какая сила им движет, знать просто необходимо. Алексей прав – это может быть и своеобразный вид сделки с одним очень нехорошим товарищем, тем более на страницах ежедневника есть моя кровь! Что еще нужно для хрестоматийной продажи одной вещички, которая принадлежит исключительно мне?
– Слушай, действительно…
– Должен же быть кто-то, кто передал тебе этот ежедневник. Он должен знать, откуда он взялся. И ваще, кто его придумал? Кто его сделал?
Во время того как Алексей декламировал свой многозначительный монолог, моя рука по привычке писала дату и время разговора.
– Хороший вопрос, Лёш!
ШМЯК
– Твою мать, хороший вопрос!
Огромная кухня, залитая светом утреннего солнца, мирно дожидалась моего возвращения, хотя по сути, я никуда из неё и не уходил. Похмельный синдром больше не сковывал мои бедные виски, значит к пиву я вчера больше не притронулся, благоразумно отодвигая стакан подальше от себя.
Хоть что-то хорошее.
Всё остальное приобретало признаки довольно пугающего жанра, захватывая мой разум и чувства своими липкими тёмными щупальцами. В одночасье я вдруг почувствовал себя типичным «Иванушкой-дурачком», который пользовался щукой и ни разу не задумался, откуда взялась говорящая рыба. Мы с моей благоверной поначалу частенько размышляли о природе ежедневника, но, теряясь в догадках, забрасывали этот вопрос в дальний ящик. Затем инерция материального благополучия так захватила нас обоих, что этот ящик начал пылиться, а потом и вовсе был мною забыт в хламе ежедневного быта.
– Волшебный артефакт, мать его… – не мог я удержаться от ругательств, пока собирался с мыслями и натягивал на себя одежду для прогулки. – Волшебный артефакт. Закон жанра. Он появляется, им пользуются. Дебил, полудурок из убогих! Никаких вопросов. Ничего не искать. Он есть, значит так должно быть. Но так не должно быть!
Застегнув на себе сбрую для ежедневника, которую мы с Анькой придумали и заказали специально для незаметного и удобного ношения моего чудо-артефакта, я запихнул его на подобие пистолета, взял ключи от машины и вылетел из дома. Три пробки спустя моя машина приближалась к станции метро Китай-город, тихонечко шурша джазовыми ритмами из магнитолы, подкрепляя басовую секцию бархатным сабвуфером.
– Игорёк, привет! – не отрываясь от дороги, говорю я по телефону, включив громкую связь. – Как твои делишки?
– Привет-привет, всё хорошо, Саш. Спасибо за помощь в прошлом месяце, меня в отделе до сих пор на руках носят.
– Да ладно, не стоит, – ох уж эти «службисты», вечная погоня для галочки делает из них «вечно-всюду-катастрофа-опоздал». – Подумаешь, найти откуда человек полетит.
– Ну, не скажи. Ты чего-то хотел? – резко перевёл он тему, и в голосе сразу послышались скрежет строгого официоза. Видать, вызывают бедолагу на службу сложную и опасную, во благо родины и отечества стараться всеми силами своими.
– Да, ты бы не мог мне одну вещь по базе пробить?
– Без проблем. Где-то через полчасика тебя устроит?
– Конечно.
– Что за информация нужна?
– В районе метро Китай-город, на расстоянии примерно пятнадцать минут пешим ходом, двенадцать лет назад должен был быть магазин… – ёлки-иголки, как же это сформировать-то в понятное предложение? – М-м, наверное канцелярский или книжный. Можно еще всякие магазины со странностями посмотреть…
– То есть «со странностями»? – как я его понимаю, сам бы встал в ступор от такой формулировки.
– Ну, торгующий непонятно чем, или всякой эзотерической фигнёй.
– Ага, ясно. Посмотрю. Это всё?
– Всё.
– Тогда до связи, – сказал он и был таков. Ну что же, не будем человека от дел государственных отрывать, мало ли, сколько у него впереди свершений.
Чтобы не тратить время в пустую, я стал колесить по сплошному одностороннему движению Китай-городского района, вдыхая запах натуральной кожи и ненатурального кондиционированного воздуха в своей «Марусе». Никакие денежные массы не способны убить в нас привычку навешивать вещам имена собственные, поэтому и бездушный Mercedes-Benz у меня с Анькой стал родной и тёплой «Марусей».