– За что ругал-то? – берёт она инициативу.
– Да так. Сказал, чтобы я ежедневник завёл.
– Ну и что же тебе мешает? Начни прямо сегодня! Ты ведь сегодня на встречу ходил? Вот напиши там: в десять часов там-то и там-то встреча с тем-то и тем-то. И так всё распиши, а потом в конце дня все пункты зачеркнёшь. Мне тут в интернете посоветовали так делать. Только про число и месяц не забудь, а то я тебя знаю.
Блин, и она туда же!
– Да уж, спасибо тебе, Лен. «Упырь» мне мозги промывал по поводу ошибок, и вот ты теперь про это…
– Ой, да брось, невозможно жить и не совершать ошибок. Ты же знаешь.
– Лена, это называется фатум. Всё предрешено…
– Я не об этом…
– Подожди! Каждый наш шаг как бы уже предрешён, правильно?
– Именно так я бы…
– Ну если с точки зрения фаталиста.
– Если только так.
– Так вот, – вошёл я в раж. – Если что-то на свете «должно» случиться, то оно случится. И вот эти самые наши ошибки, это ни что иное, как следующий шаг «судьбы». Развитие событий, последствия которых влияют на наше будущее. Но, вот, к примеру, в шахматах можно просчитать следующий ход противника, почему и в жизни нельзя так сделать?
– Наверное можно. Только для этого нужно знать, что будет потом. А это невозможно. Наша жизнь слишком непредсказуема.
Я тушу, точнее жестоко давлю свой окурок в пепельнице, жалея о том, что не обладаю даром прорицания.
– А ты фаталист? – спохватилась Лена и тоже затушила свою сигарету.
– Наверное, да.
Беседа о «вечном» в часы рабочего дня – что может быть банальнее? Продолжение было под стать началу, ничего сверхъестественного и непредсказуемого. До шести часов я совершил несколько телефонных звонков, сделал вид, будто создаю какие-то документы на компьютере, и разбил-таки в ежедневнике весь свой рабочий день по часам. Сделал именно так, как мне посоветовали – аккуратно вывел число с месяцем в углу справа, напротив каждого события поставил время, и даже некоторым сделал комментарии в скобках. В общем снова почувствовал давно ушедший неприятный привкус жизни первоклассника.
Так меня и застал уходящий по своим домашним нуждам Павел Викторович.
– Во-во, – сказал он, чуть склонившись надо мной. – Теперь будешь наперёд своё время планировать.
Улыбка послушного дебила расплылась у меня по лицу.
– Стой, – «упырь» снова склонился надо мной. – А что это ты в конце ежедневника пишешь? Почему не в начале?
Опять ему всё не слава Богу! Почему каждый раз он чем-то не доволен? Клеймо на мне, что ли?
– Я просто решил пока такой завести…
– Всё у тебя через… – закатив глаза мой мучитель удалился в сторону выхода, и через пятнадцать минут настал мой черёд бежать с места боевой славы.
Рванув в недра метрополитена через сорок минут я оказался возле долгожданного дома. Но не своего. Если орудовать метафорами по полной, то я являюсь партизаном собственной жизни и делю свои будни на два лагеря – дом с моими родителями, и её отдельная съёмная квартира. Почему она живёт отдельно от своих, рассказывать не буду, просто у них так заведено. Сегодня был по расписанию «день с ней» со всеми вытекающими. Пусть каждый думает в меру своей необузданной фантазии, что же это за такие «вытекающие», я же лично предпочитаю об этом молчать. Так томно, знаете ли, молчать, глядя куда-то вдаль, улыбаясь себе под нос.
Сидя на диване перед телевизором, после всех «разговоров вежливости» и красноречивого пересказа обычного понедельника, я вспомнил об одной вещи, которую забыл сделать на работе. На этом моменте, именно с дивана в десять часов вечера, моя жизнь перестала быть обычной. Когда бледный понедельник подошёл к концу, и, судя по всему, предвосхищал такой же безликий вторник. С этого места мои заявления о нудности и серости аннулируются. Это не значит, что этот день пройдёт и наступит другой, просто наша жизнь слишком непредсказуема, как сказала Леночка.
– Ань, – ору с дивана имя своей девушки, по-моему даже очень хорошее имя, как тысячи других, единственное в своём роде. Каждое имя для кого-то становится единственным, можно сказать «судьбоносным». Как, например, Надежда или Анастасия, Кристина или Юля. Как там пел Утёсов с винила? Унося покой и сон. – Ань, чем у тебя так пахнет?
– Да это рыба подгорела, – доносится с кухни.
Этой рыбой уже весь дом пропитался и запах в нос врезается словно игла, но сказать об этом при входе в дом я посчитал верхом неприличия. Зато орать об этом с дивана – очень даже позволительно.
– Не дождалась меня, пресноводная?