Я познал на себе действие великого слова «инерция». Её волна подхлестнула желание использовать ежедневник в водовороте своей прихоти со всей сладостью получаемого удовольствия. На второй неделе эксперименты с постелью уже казались детской шалостью в песочном квадрате.
Этика? Мораль? Закон? Совесть? Заветы? Конституция?
Теперь эти слова стали для меня туманно абстрактными понятиями. Я мог многократно проживать моменты, которые редко происходят в бытовой мясорубки будней. Входя в метро, офис, в гости или злачно-развлекательное заведение я чувствовал своё превосходство над окружающими. В моих руках оказался рычаг, поворачивающий ход происходящих событий по моей воли.
– Ты перестал сутулиться, – начала замечать Анька. – Зарядкой стал заниматься?
Я загадочно пожимал плечами и тихонько улыбался своему отражению.
– Молодец, – нехотя бубнил «Упырь», проходя мимо меня.
Через неделю, для меня она длилась не меньше полутора месяца, я всё-таки нашёл смелость признать некие минусы своего сосуществования с чудесным ежедневником. Во-первых, развлечения порядком мне поднадоели, а материальной пользы от него было, как от пьяного дворника в пустыни. Во-вторых похвастаться и потешить своё тщеславие было практически невозможно, а ведь признание своей чудесатости это как ни как закон жанра. Бетмен, Спаун и Человек-Паук – каждый ненароком находили себе обожательницу в юбке, которая могла бы тревожно кусать губы каждой ночью, когда супергерои влезали в свой облегающий латекс. Что ещё нужно мужчине для признания успеха, кроме славы?
Женщина!
Анька.
Проведя весь день в раздумьях, напрягая свои умственные остатки, мне пришлось разработать целый план для доказательства уникальности своего положения. Если Аня мне не поверит, то, конечно, ШМЯК всё исправит, но толку от этого будет совсем ничего. Поэтому пришлось воспользоваться киношным фокусом «Я знаю, что будет дальше».
Приехав к своей благоверной после работы, я быстренько позанимался с ней болтологией, и, спустя полчаса, заперся на кухне перед телевизором. Пятнадцать минут я просматривал один канал, затем другой, третий, четвёртый ну и так далее по железобетонной арифметической прогрессии. Канал – ШМЯК, канал – ШМЯК, канал – ШМЯК. Занятие это не дюже хитроумное, знай себе, запоминай, что происходит в сияющим прямоугольнике. Такое кунг-фу и мартышка освоит.
Але-ШМЯК!
– Ань! – отложив пульт, я встал посреди кухни лицом к ночному окну.
– Аушки? – вошла она на кухню.
– Ты заметила во мне перемены?
– Есть немного. В последнее время ты стал… ммм… Увереннее, что ли.
– Понимаешь, одной уверенностью дело не ограничивается. Я стал нечто большим.
– Ууу… – она округлила глаза, изображая, что она «просто в шоке» от моего высокопарного признания. – И что же, о Великий, произошло, что Вы осенили меня, простушку, сиянием своего снисхождения.
– А вот, что произошло! – говорю я, и, демонстративно развернувшись, указываю на ежедневник, который спокойно тёр свою обложку о скатерть стола. – Эта книга делает из своего хозяина повелителя времени!!!
– В каком смысле?
– В прямом.
– Ого! – Анька присела у стенки, прямиком напротив телевизора. – Слушай, а тебе какую подушку в «дурке» – помягче или как у всех?
Уверенно улыбаясь я склонился над ней. Всё верно – уровень безумия зашкаливал по всем существующим меркам. Почти шёпотом я проговорил, глядя на свою девушку в упор:
– Этот ежедневник даёт возможность возвращаться в те события, которые пожелаешь.
– Саш, кончай! – в её карих глазках начали танцевать искорки страха.
Тут в её руки я вложил пульт от телевизора.
– Сама подумай, как можно это доказать?
– Сань, уже не смешно…
– Ну представь. Гипотетически.
– Саша…
– Если я могу побывать в будущем на пятнадцать минут вперёд, а потом вернуться, то я знаю, что идёт сейчас по телеку.
– Саш, слушай…
– Включай, – перебил я, и надавил на её палец, лежащий на пульте.
Аня совершенно растеряла своё обладание, и её глаза начали бегать липкими тараканчиками по моему лицу, пока разогревалась лампа телевизора. Именно этот момент бездейственной паузы мне и был нужен. Пока не появился звук в динамике, я выпалил скороговоркой:
– Это не единственное отличие гомо сапиенса от гомо эректуса, но очевидно, одно из самых главных…
Вкрадчивый и размеренный мужской повторил мои слова. Судя по музыкальному сопровождению и динамике действа на экране, у меня за спиной телевизор демонстрировал какой-то документальный фильм о природе человека.
Анька от неожиданности дёрнулась и рефлекторно переключила канал. За секунду до этого я проговорил нараспев.