– Многие из вас уже слышали новость, доведенную с северных земель. Далариену мало наших платежей и он желает большего. Заречные земли Нильшерта. Сейчас вопрос стоит в том, что нам важнее: часть государства или народ.
– Но разве народ не является частью государства?
– Да, ты прав, Анокар. Но дело в том, что одно мы можем вернуть, а другое может бесследно уйти.
– Хотите услышать моё мнение? – заявил Мидек.
– Да, говори.
Все старцы сразу переключили своё внимание на эмоционального коллегу.
– Заречные земли будут лишь началом. Потом они попросят Ксант, а затем и всю центральную часть. Дадим откусить кисть, останемся без руки. Они не остановятся на этом. А после того, как они без единой крови и усилий получат Нильшерт, то начнут доить его как корову. Весь урожай, всё добытое с шахт, будет уходить этим несносным варварам.
Первый раз Сотар действительно стал задумываться над красноречивыми репликами Мидека. Он начал видеть в них смысл. И более того, царь начал понимать своего соратника. Все молча кивали головой.
– Ты прав.
Мидек посмотрел на Сотара. Он начал безумно улыбаться и вертеть головой.
– После стольких лет я наконец услышал ваше одобрение… Неужели нужно было всё довести до такой крайности, чтобы понять истину.
– Сейчас не время выяснять кто и когда, что-либо говорил. Мы живём сегодня. И решать нам нужно сегодняшние проблемы. Если мы станем постоянно оглядываться назад, то будем неспособны собраться и противостоять врагу.
– Готовьте армию, царь. Это всё, что вам сейчас нужно. Версах не сразу предпримет попытки отобрать земли после отказа, у нас будет время подготовиться.
– Проведем голосование на выбор временного командующего войском.
Все девять мужей подняли свои чернильные перья над чистыми листами и стали писать имя того, кто достоин занять эту должность. Утвердившись в своей позиции, они бросали клочок бумаги в большую глиняную урну, расположенную посередине стола. После того как последний свёрток оказался в вазе, то харон совета взял её и начал доставать по одному зачитывая их.
– Лукреций.
Все внимательно смотрели за каждым движением слуги.
– Мидек.
Харон поставил лист бумаги на стол и взялся за другой.
– Мидек.
Глаза приближённого начали гореть. Это то, чего ему не доставало. Власти. Истинной власти, а не эти игры с государственным советом. Военные предводители считались вторыми по значимости лицами после монарха.
– Мидек.
Он уже ощущал вкус свой победы. Ему хотелось плясать от счастья, но нельзя было показывать себя в этот момент.
– Перон.
"Перон? Этот старый дурак даже своими детьми командовать не может", – думал про себя Мидек.
– Лукреций.
"Неужели эти идиоты могут поручить это дело кому-то кроме меня?", – продолжал он рассуждать.
– Мидек.
Они не желали возлагать ответственность на такого высокомерного и возбудимого мужа. Однако никто бы не смог справится с этой ролью лучше, чем он.
– Лукреций.
"Нет, этот недоносок не может меня опередить! Я единственный кто способен защитить Нильшерт. Никто кроме меня не способен на это!".
Томное молчание заставляло сердца присутствующих в зале биться сильнее. Ещё чуть-чуть и их можно будет услышать. Харон поднял последнюю бумажку и развернул её.
– Мидек.
Мидек сжал кулаки и тихо стукнул по столу. Он победил. Он доволен собой настолько насколько позволяла его гордость.
– Решением верховного совета Нильшерта, назначаю тебя Мидек из Ксанта, сын Лера, главнокомандующим войск. Грядёт война мужи Нильшерта и нам нужно быть к ней готовыми.
Кенваль прогуливался по дворцу после усердных занятий по правописанию. Он услышал чей-то плачь. Звук был далёким, но коридорами распространялся по всей крепости. Маленькие царские ноги начали быстрее шагать. Ему хотелось узнать, что случилось. Кенваль подошёл к одной из дверей и приложил ухо. "Нет, не отсюда", – подумал он и пошёл дальше. Через пару метров он прилип к ещё одной, однако и эта оказалась не той, которую он искал. Мальчик прошёл дальше стал прислушиваться к следующей. "Да, это определенно здесь". Теперь ему оставалось открыть её и посмотреть кто за ней прячется. "А вдруг он не хочет никого видеть?", – подумал он и отошёл чуть назад. "Но, если ему плохо, возможно, я смогу поддержать и помочь". После этого он начал тянуть ручку двери на себя. Элара с непонятным выражением лица смотрела как Кенваль тащит дверь. Он остановился и посмотрел на неё. Её глаза были красные, а по щекам катились слезинки.