Для меня, на данный момент, самый опасный противник — это второй лучник, от него мне и нужно избавиться в первую очередь.
Лук гоблина, отвратительная и ненадёжная хрень. Дистанция эффективного поражения шагов тридцать-сорок, точность такая же, как и запах, стрелы ужасного качества больше мешают стрелять, чем помогают, однако в моём случае просто нет другого выхода. Лучника нужно вывести из игры. Я знаю, что буду промахиваться, поэтому мне нужно освоить лук гоблина, прежде чем придется менять позицию.
Первая же стрела тупо не долетела, силы натяжения не хватило, так что вторую я уже выпускал, подгоняя выстрел движением лука вперёд. Мне повезло, что выстрел был тихим и угодил в почву, не произведя много шума, великий дозорный гоп-компании если и услышал что, то не придал этому значения.
Инстинкты воина и его хорошая реакция позволили мечнику почувствовать опасность. Он дернулся вперёд, толкая лучника и спасая его от стрелы, хотя даже без этого я бы промахнулся, стрела ушла левее, сдирая наконечником немного коры дерева.
Я себя раскрыл, мечник взбаламутил всех, но и сам упал мордой в землю не в силах подняться. Замешательство гоп-компании, когда они думали, чего предпринять, дало мне возможность выстрелить ещё раз.
Девчушка меня удивила. Она прыгнула наперерез стреле и отбила её кинжалом. На лице девушки была злоба, а глаза её сияли решительностью. И с этим набором эмоций она побежала на меня, тогда как лучник уже подбирал свой лук.
Ситуация скатывается в задницу.
Без защиты щита эта малявка вскроет моё брюхо своим навыком, я даже защититься не смогу, да и подросла она в силе после нашей встречи. На кинжалах я ей не соперник, тем более её прикрывают.
Выпустив ещё одну стрелу, убедился, что и это бесполезно, так как она отбила её, продолжая сверлить меня взглядом. Пришлось бросить лук и начать тактическое отступление, в простонародье — бежать, сломя голову.
Я ошибся. Сильно ошибся, посчитав лучника главной угрозой. Девчушка, вот кто опаснее остальных! Эти олухи же её качают! Я понятия не имею, как работает местная магия и насколько крутым делают человека поглощённые кристаллы души, однако они наверняка дают сильный буст могущества, раз этим все здесь промышляют.
Девчонка недолго преследовала меня, я был по-прежнему быстрее и выносливее её, однако вступать в бой опасался. Тот боевой навык произвел на меня сильное впечатление, а хобгоблин со своим ускорением только подтвердил, что такие козыри могут враз поменять ход сражения.
Волшебный, дивный мир магического фэнтэзи, где есть столько до зубовного скрежета знакомого мне канона. Даже маленькие девочки на вид не сильнее ребенка, способны вскрыть мне брюхо словно свинье. И никто их за это не осудит, даже преследовать не станут.
Девушка отстала и у меня появилась возможность перевести дух. Она не могла позволить себе долго вести преследование, а мне не хотелось вступать с ней в бой. Можно сказать разошлись мирно. С другой стороны, по сути, гоп-компания вышла победителем из нашей встречи. Даже свою покровительницу сделали сильнее, тогда как я лишь немного приобрел. Ну и пусть, зато живой.
До города добрался сравнительно быстро. Стража на воротах оценила мой вид, не забыв посмеяться вдоволь, выслушав о приключениях. Они вообще как-то слишком внимательно меня слушали, хоть и вставляли шутки, постепенно понижая мою самооценку.
К концу рассказа, где я расписывал свои решения, основываясь на сделанных выводах, один стражник попросил меня подождать пока он сходит за коллегой. Этот коллега, выглядел более крутым стражником, словно находился на одну-две ступени выше по их иерархии. Серьёзен и суров, броня круче, чем у парней на воротах, а меч на вид дороже стоимости всего моего имущества за время пребывания в этом мире. И этому хрену пришлось рассказать всё, что я знаю о той гоп-компании. Причём рассказать в деталях, вплоть до собственных выводов.
Предоставив им полный отчёт, согласился, если что, быть свидетелем. И это было не очень похоже на просьбу, скорее на приказ. Стало ясно, что девчушка со своими олухами не одного меня хотела прикончить, но всё равно я решил получить подтверждение своих подозрений.
— А в чем, собственно, дело? Не я один стал предметом их интереса?